Хезер кивнула и кончиками пальцев погладила сумку с крысой.
– И если у него есть больная сестричка – учти, я за ними не побегу.
…
Гостиницу они нашли только к вечеру. Оказалось, в городе устраивалась большая ярмарка, и все номера были заказаны заранее. Можно было вернуться и взять яблочко у подавальщицы, но Штефан точно знал, что она поведет в ближайшую к порту гостиницу, где они оставят половину сбережений за три кровати в общем номере.
Они пообедали в паршивой забегаловке в подвале недалеко от порта, оставили вещи в портовом хранилище и весь день кружили по городу, почти не разговаривая друг с другом. Готфрид, казалось, был несколько смущен тем, что ему приходится таскаться за двумя незнакомыми людьми, словно подростку, вывезенному в город, Хезер изредка пыталась начать разговор, указывая на необычную вывеску или особо затейливую решетку на окнах, но слова так и оставались подвешенными в воздухе.
Ближе к центру вовсю готовились к ярмарке – ставили подмостки, разворачивали стенды, расставляли оборудование.
Штефан смотрел на приготовления профессионально-циничным взглядом. Видел, что подмостки расположены неудачно, но их хотя бы устроили не на эшафоте. Слышал, как ругаются торговцы и рабочие. Что-то не завезли, что-то неправильно поставили, кто-то прожег дыру и как прикажете продавать из прожженной палатки?
Город полнился красками и звуками, радостным предвкушением, запахами и электрически искрящими ожиданиями. Штефан чувствовал это в воздухе, но замечал только прожженные палатки, кривые каркасы и неудачно расположенную низкую сцену. Если бы он попытался вспомнить, когда потерял способность ждать хорошего вместе со всеми, наверное, не смог бы. Уже в шестнадцать, заметив Хезер с ее персиком на набережной, он безошибочно почувствовал в ней родственную душу – не сломанную, но вымотанную, чувствующую в воздухе чужую радость и разучившуюся примерять ее на себя.
Впрочем, Штефан совершенно об этом не жалел. Так было проще, так было удобнее. Такое отношение позволило им выжить, сделало их полезными мечтателю-Томасу, единственному человеку, кроме Хезер, которому Штефан был искренне благодарен и предан.
Хорошо бы еще это отношение помогло им найти проклятую гостиницу.
Гостиницу нашли на самом краю города, ближе к рабочему кварталу. Это был небольшой домик с плоской крышей, на которой, судя по перилам, летом устраивали обеденную зону. Окна были большими, даже слишком большими, и Штефана это не радовало – топили там паршиво, и в комнатах было холодно. За лишние одеяла нужно было доплачивать. Штефан хотел поторговаться, но не смог.
К тому времени он чувствовал себя настолько вымотанным, что отказался от ужина, да и хозяйка особо не настаивала – ей явно было лень открывать ради поздних посетителей кухню. Хезер и Готфрид от еды тоже отказались, но потребовали чая с ромом. Хезер заставила с ними выпить, и Штефан после двух кружек еле дотащился до комнаты, оставив спутников допивать. Наощупь, не включая свет, открыл окно