– Чем умилостивить тебя, чтобы ты покинул тело нашей дочери?
– Никаких особых желаний у меня нет, – ответствовал дух. – Поскольку все это время мне приходилось мерзнуть в стылой земле, прошу и зимой и летом ставить для меня жаровню. А если к тому же каждый месяц первого и пятнадцатого числа[95], а также в пять больших праздников[96] и под Новый год вы будете выставлять для меня приношения в виде сушеного тунца и мататаби[97], я хоть сейчас покину тело вашей дочери.
– Ну что ж, эту просьбу нетрудно исполнить. Хорошо, будь по-твоему.
Услышав эти слова, дух кошки радостно замяукал. И сразу же рассудок девушки прояснился. Жаровню же там и поныне топят исправно, дабы не прогневить кошачьего духа.
Между тем девушка снова заговорила – на сей раз грубым мужским голосом:
– Меня зовут Ёкуро, я служил в том же доме, что и эта девушка. Полюбив ее всем сердцем, я беспрестанно слал ей письма, изливая в них свои чувства. Она же не только не отвергала моих ухаживаний, но делала вид, будто я ей тоже небезразличен. Принимая ее притворство за чистую монету, я целых два года ходил, как безумный, постоянно думая о ней. Но сколько я ни ждал, встретиться с ней наедине мне не удавалось. То она говорила, что время для свидания неподходящее, то – что не может отлучиться от госпожи, но при этом никогда не отказывала напрямик. А я ведь не бог, как мне было понять, что у нее на уме? И днем и ночью жгла меня страсть, и помыслы мои неслись к ней, словно дым летучий. Если уподобить мои страдания горе, то рядом с ними сама Фудзи-сан показалась бы невысоким холмиком. И вот однажды ночью, поняв, что близок мой смертный час, я тайком пробрался к ней и стал со слезами молить ее сжалиться надо мной. Но и на сей раз она не снизошла к моим мольбам – прочь не прогнала, однако же и остаться у себя не позволила. С тех пор пища перестала идти мне в горло, и вскоре я умер от неразделенной любви. Кто мог развеять мою тоску? Как мог я избыть свою обиду? Душа моя не находила успокоения в могиле, но и в мир иной переселиться не могла. Только страсть моя неотступно, как тень, преследовала эту девушку. Хорошо еще, что она оказалась одержимой кошачьим духом и я смог наконец высказать все, что накипело у меня на сердце. Могу ли я простить ту, которая после моей безвременной кончины ни разу не вспомнила обо мне? Я жажду отмщения и не отступлюсь от своей мучительницы до тех пор, пока не доведу ее до погибели. Знаю, это большой грех, но какая бы суровая кара мне ни грозила, в царство теней мы отправимся вместе!
Выслушав рассказ Ёкуро, все согласились, что гнев его оправдан, и прониклись к нему состраданием. Священник произнес тайные заклинания-дхарани[98], после чего обратился к духу с такими словами:
– Сейчас я совершу по тебе заупокойную службу. А девушке этой надлежит принять монашеский постриг и молиться о том, чтобы в будущем рождении вы были с ней неразлучны.
– Ваши речи, святой отец, утешили меня, – произнес