– Извините, Винсент, но это я должен сделать один.
Д’Агоста с облегчением перевел дух:
– Понимаю.
Пендергаст посмотрел на него своими светлыми глазами, коротко кивнул, повернулся и ушел твердой, решительной поступью – прямо в буш, скрывшись в густой тени деревьев.
Глава 11
Где находится хозяйство Уизли, знали все. Оно располагалось на невысоком холме в лесах к северо-западу от водопада Виктория, и вела к нему хорошая грунтовая дорога. Когда перед последним поворотом ветхое авто притормозило, д’Агосте показалось, что он слышит водопад. Далекий низкий рев ощущался не как звук, а скорее как вибрация.
Лейтенант взглянул на Пендергаста. От лагеря Нсефу пришлось ехать несколько часов, и за все это время его друг произнес лишь несколько фраз. Д’Агосте хотелось расспросить, дали ли что-нибудь поиски в зарослях, но, похоже, было не время. Когда Пендергаст захочет – сам расскажет.
За поворотом возник дом: белый, в колониальном стиле, с четырьмя невысокими колоннами и верандой. Строгие линии здания смягчались заботливо ухоженными кустами – азалиями, самшитом, бугенвиллеями. Все поместье – пять или шесть акров – будто вырезали из окружавших его джунглей. Перед гостями раскинулась изумрудно-зеленая лужайка, усеянная клумбочками с розами всех мыслимых оттенков. Если не считать удивительной яркости цветов, поместье выглядело бы вполне привычно в Гринвиче или, например, в Скарсдейле.
– Похоже, старина Уизли прекрасно устроился, – пробормотал д’Агоста себе под нос.
Пендергаст кивнул, устремив светлые глаза на дом.
– Тот парень, Рейз, говорил о каких-то ребятах, – продолжал д’Агоста. – А жена? Или он разведен?
Пендергаст выдавил ледяную улыбку:
– Полагаю, Рейз имел в виду нечто другое.
Он медленно подъехал к площадке перед домом, остановился и заглушил двигатель.
На веранде в огромном плетеном кресле, закинув ноги на табурет, сидел грузный мужчина лет шестидесяти. Белый льняной костюм подчеркивал красноту мясистого лица. Голову венчали подстриженные в кружок, как у монаха, редкие рыжие волосы. Мужчина отхлебнул из высокого стакана со льдом и со стуком поставил его на стол рядом с наполовину опорожненным графином. В его жестах чувствовалась пьяная вальяжность. По бокам плетеного кресла стояли худые африканцы средних лет в выцветших ситцевых рубашках. У одного через руку было перекинуто полотенце, как у официанта, другой держал веер на длинной палке и медленно обмахивал им сидящего.
– Это Уизли? – спросил д’Агоста.
Пендергаст медленно кивнул:
– Не слишком состарился.
– Это и есть его «ребята»?
Пендергаст опять кивнул:
– Тут, похоже, о двадцатом веке и не слыхали, не говоря уже о двадцать первом.
Медленно, очень осторожно он выбрался из машины, повернулся к дому и выпрямился во весь рост.
Уизли моргнул и открыл было рот, но потом