ДЕЗДЕМОНА – жена Отелло.
ЯГО – адъютант Отелло.
ЭМИЛИЯ – жена Яго, фрейлина Дездемоны.
КАССИО – заместитель, лейтенант Отелло.
БРАБАНЦИО – венецианский сенатор, отец Дездемоны.
ГРАЦИАНО – венецианский дворянин, брат Брабанцио.
ЛОДОВИКО – венецианский дворянин, родич Брабанцио.
РОДРИГО – отвергнутый поклонник Дездемоны.
БЬЯНКА – любовница Кассио.
МОНТАНО – кипрский чиновник.
ШУТ – слуга Отелло.
Сенаторы, матросы, посыльные, офицеры, джентльмены,
музыканты и слуги
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Венеция и Кипр
АКТ I
СЦЕНА I. Венеция. Улица
Входят РОДРИГО и ЯГО
РОДРИГО
Тьфу! Что тут скажешь! Разозлён я сильно!
Ты, Яго, кто держал мой кошелёк,
Как свой, ты знать бы должен был такое1!
ЯГО
О, Боже! Вы не слышите меня.
Да будь я проклят, если о подобном
Подумать, даже, мог бы!
РОДРИГО
Ты уверял, что он тебе противен.
ЯГО
Гнушайтесь мной, коль врал! Трое людей,
Из знатных, лично, у него просили
Мне лейтенанта пост, и, верьте, я
Себя ценю и мест не худших стою.
Но он, влюблённый в спесь свою и роль,
Бравурной речью их отвлёк, ужасно
Напичканной жаргоном боевым,
И, в заключенье,
Моим ходатаям он отказал,
Сказав: «Уже я выбрал офицера».
И кем же был тот?
Поистине, великий счетовод!
Майкл2 Кассио, какой-то флорентинец,
Его проклятье – женщин красота3,
Ни разу он не вывел войск на поле,
Путей войны не больший, он знаток,
Чем пряха, разве что – теорий книжных,
Что и в сенате могут излагать
Так ловко, как и он, болтун – не практик —
Вот всё, в чём воин. Но был выбран он.
А мне, чей опыт виден и доказан
На Кипре, на Родосе, в варварских,
В Христовых землях, мне закрыта должность
Учётчиком-писцом. Сей счетовод,
В удачный час, его стал лейтенантом,
Я ж – Боже мой! – лишь Мавра адъютант.
РОДРИГО
Клянусь, быть лучше палачом такому!
ЯГО
Да средства нет, проклятье службы в том,
Что повышают по письму и дружбе,
А не по старшинству, когда второй
Идёт за первым. Так судите сами,
Могу ль за что-то Мавра я любить.
РОДРИГО
Тогда ему не стал бы подчиняться.
ЯГО
О, сэр, не беспокойтесь, я служу,
Чтоб к пользе обернуть своей. Не могут
Все господами быть, не всех господ
Во всём надёжны слуги. Но, заметьте —
Немало верных и покорных слуг,
Кому угодливое рабство в радость,
Кто трудятся ослами у господ,
Лишь за прокорм, но в старости расчётом
Ждёт кнут тех честных слуг. Другие есть,
Кто, скрыт формально под личиной долга,
По сути же пекутся о себе,
Бросая господам лишь знаки службы,
Так богатеют, а набив карман,
Себя лишь чтут: разумны эти парни:
Таким я признаю себя. Ведь, сэр,
– То верно, как и то, что Вы Родриго —
Будь Мавром я, то Яго бы не был:
Служу, себе лишь, у него на службе:
Бог мне судья – не за любовь и долг,
А, чтоб таким казаться, в личных целях.
Ведь, если внешне стану проявлять
Свои родные естество и сущность,
То, в дополненье, вскоре я начну
Носить своё же сердце на манжете —
Мишень шутам. Не тот я, кем