– Манчино принадлежит к нашему дому, – ответил Франческо. – И я не могу оставить своего шурина в беде в трудные времена.
– Если бы, по крайней мере, Фабио был здесь, – сказала матрона. – Он мог бы со слугами сопровождать тебя. Но теперь он уехал с одним из них, и у нас остался только Лоренцо.
– Я все-таки не иду на войну, мама, – улыбнулся Франческо. – Пусть Лоренцо сопровождает меня с факелом, этого достаточно. Мы вдвоем постоим за нашего человека.
– По крайней мере, возьми с собой управляющего, если ты действительно хочешь идти, – умоляла мать.
– О, этот монашек! – улыбнулся Франческо. – В лучшем случае он будет обузой.
Он хотел побыстрее уйти, но донна Камилла упала на порог, и глаза ее наполнились слезами.
– Не ходи туда, Франческо! – умоляла она. – Я прошу тебя. Сделай это ради меня. – И она подняла глаза на брата, словно ища помощи.
– Конечно, все это выглядит очень сомнительно, – ответил Монтальто, поглаживая рукой свою францисканскую бороду. – Но как мужчина он должен знать, что делает.
Франческо поцеловал мать в лоб и погладил ее седые волосы.
– Не делай меня трусом, мама, – сказал он. – Я вернусь через час.
Тогда матрона сказала Виттории:
– Попроси ты за меня, потому что он больше не слушает меня.
Виттория тоже опустилась на колени и повторила, хотя и без слез:
– Не уходи, Франческо.
– И ты тоже, Виттория! – крикнул он. – Там твой брат в опасности!
На мгновение он, казалось, заколебался. Но потом он надвинул свой берет на лоб и сказал:
– Вы – женщины. Утешьтесь, Бог защитит меня. Я должен спешить, пока не стало слишком поздно.
Донна Камилла попыталась удержать его за полы короткого плаща, но он уже спешил вниз по лестнице. Факел, который нес слуга, светился в темноте кроваво-красным светом.
– Франческо! Франческо! – всхлипывала мать позади него. Но дверь уже захлопнулась. После этого Камилла опустилась на молитвенную скамейку, которая стояла в комнате, и в мольбе воздела руки к Богородице.
Виттория вскоре вернула себе самообладание.
– Успокойся, мама, – сказала она, – это не первый раз, когда он приходит и уходит ночью.
Матрона бросила на нее враждебный взгляд.
– Да, – ответила она, – и в основном из-за твоего непутевого брата!
Монтальто тоже постарался успокоить ее. Затем он вернулся в свой кабинет.
Долгие тревожные часы прошли в ожидании и молитвах.
Монтальто безуспешно пытался заставить себя работать. Латинские слова Отца Церкви плясали перед ним на бумаге. Он встал, открыл окно и прислушался, не приближаются ли шаги племянника. Время от времени группа возвращающихся домой людей в сопровождении факельщиков