– Вам кого? – старческим фальцетом полюбопытствовала сморщенная голова и неловко склонилась набок, словно у старушки уже не оставалось сил, чтобы держать ее прямо.
– Герцингеры здесь проживают? – с почтением поинтересовался Марат Абдуллович и доброжелательно улыбнулся, рассчитывая на располагающий разговор. Старые люди невероятно доверчивы и словоохотливы, может, получится что-то узнать применительно к делу.
– А почем у вас картошка? – поправляя на плечах наброшенный плед, старушка вскинула на майора мутные глаза. Они были неопределенного оттенка, хотя лет сорок назад вполне могли иметь карий цвет.
Марат Темирзяев понял, что старушка крепко глуха, и уже намного громче, с явным разочарованием, понимая, что ожидаемой беседы не произойдет, повторил свой вопрос:
– Герцингеры здесь проживают?
– Здесь, – подумав, ответила старушка и на этот раз уже внимательно посмотрела на Марата Абдулловича, безошибочно признав в нем человека из органов, и бесхитростно полюбопытствовала: – Вы пришли забирать моего мужа в тюрьму?
– Никто его забирать в тюрьму не собирается. Я пришел задать ему несколько вопросов, – поддерживая манеру разговора старушки, громко ответил майор.
– Сагочка, кто там? – раздался дребезжащий старческий мужской голос из недр вросшего в землю дома.
– Проходите, – пропустила Марата Абдулловича в дом старушка и, повернувшись, громко ответила на голос: – К тебе пришли из органов.
– Ково? – вышел навстречу жене и майору милиции дремучий сухой старикан с редким седым пушком на голове.
– Это к тебе! – приставив ладони рупором к уху Петра Наумовича, прокричала старушка. – Из органов пришли!
– Вижу, что из огганов, – грустно посмотрел на Темирзяева глазами навыкате старик Герцингер. Почему старик определил, что Марат Абдуллович из органов, было непонятно, поскольку майор был в штатской одежде. – Дождался… Что ж, Сага. Собигай мою котомочку. Я готов!
– Не надо котомочку, – проорал настолько громко, насколько это было возможно, Темирзяев. – У меня к вам всего пара вопросов. Я их задам, а потом уйду.
Марату Абдулловичу очень хотелось еще добавить: «Ко всем чертям от этого дома!» Но сумел сдержался.
Старик посмотрел сначала на гостя, потом на жену и, указав сухонькой рукой на древний стул (наверняка ровесник самого хозяина), проговорил, как показалось Темирзяеву, с легким разочарованием:
– Пгисаживайтесь.
– Скажите, Петр Наумович, вы в субботу в районе половины девятого вечера или около того проходили по улице Ухтомского мимо дома, где размещается промысловый кооператив «Путь Октября»? – сев на стул, громко (но не на всю мощь) задал первый вопрос Марат Абдуллович.
Старик перевел беспомощный взор на жену. Он явно не расслышал произнесенных