Этих кратких сведений, приведенных выше, достаточно для того, чтобы понять, что набеги не были ни «естественным явлением», ни «частью кочевого образа жизни». Это была военная стратегия. Участники набега осуществляли быстрые и зачастую хорошо скоординированные вторжения на уязвимую территорию. Их целью не было завоевание: ни военное, ни территориальное. Скорее, они стремились захватить какие-то ресурсы, добиться политических или экономических уступок или получить признание и славу [Jones 1987: 55–56; Rothenberg 1960: 27]. Добившись результата, они мгновенно отступали, избегая столкновения с армией противника.
Степные набеги на Русское государство в XV и XVI веках идеально вписываются в эту схему. Нападавших интересовали трофеи, дань, союзы и вопросы престижа, а не оккупация поселений и городов. Татары ездили на неподкованных степных лошадях – небольших, но быстрых и выносливых животных, которые довольствовались подножным кормом и не требовали особого ухода [Collins 1975: 259]. Татарские «загоны», как крупные, так и небольшие, были укомплектованы умелыми конными лучниками, сражавшимися, стоя в стременах. Кочевники обучались искусству боя, в том числе и верхом на лошади, и умело использовали эти навыки. Однако, если говорить о военной стратегии, татары полагались на стремительные и хорошо скоординированные атаки и столь же быстрые и спланированные отступления; всадники почти не были защищены доспехами и не несли лишнего груза. Они нападали и отступали, а не встречали противника лицом к лицу.
Современному читателю может показаться, что такой набег был делом нехитрым25. Однако для того, чтобы вывести в поход все татарское войско, требовались снабжение, качественная разведка, тщательное планирование и политическая дальновидность. Крымцы унаследовали от монголов организованную конницу и большое количество военных технологий [Allsen 2002: 265–293, особенно 286]. В их армии были профессиональные военные, и они знали об огнестрельном оружии и умели им пользоваться; нам известно, что уже в 1493 году в крымском войске был небольшой пехотный отряд, вооруженный пищалями [Collins 1975: 259–260]. Однако пехота и огнестрельное оружие плохо годились для участия в набегах и потому так и не стали играть важную роль в крымском военном устройстве. Вместо этого набеги стали краеугольным камнем военной политики крымских татар и других степных сообществ, вся экономика которых теперь строилась на постоянном получении дани, притоке рабов для сельскохозяйственных работ, продажи или выкупа, а также захвате добычи26.
Однако при всем этом не стоит думать, что набегами на юго-восточных рубежах Русского государства занимались только