А еще Батюшка сказал:
– Вы Матери Божией молитесь, если трудно будет, – а потом добавил: – Когда нападает страх, надо читать Часы.
Конечно, такое предложение было для нас несколько неожиданным, особенно для мужа: он привык жить по плану, у него всегда все было расписано. Я видела его юношеский дневник: перевод с немецкого – два часа, с английского – два часа, Кант, с такой-то по такую-то страницу, Гегель… И так далее, на всю неделю.
Но муж сказал:
– В конце концов, это даже интересно!
«Да, интересно, – подумала я, – только что-то тут не так: большой дом, коровки, отдохнете…» Нас Господь тогда так воспитывал, что когда я слышала слово «отдохнете», то сразу понимала, что предстоит еще одна очередная работа. Если мы и «отдыхали», то или на раскопках в Средней Азии, в Термезе, где сорок градусов в тени, а песок у желтого озера такой раскаленный, что босиком по нему и двух метров не пройти, или в Крыму, куда я ездила в командировки.
Особенно запомнилась нам поездка в Термез. Когда мы нанимались на работу в археологическую экспедицию, я однозначно заявила: только не поваром.
– Это чтобы на двадцать человек на костре готовить? Ни за что не соглашусь! – твердила я мужу.
Муж меня, конечно, поддерживал, да и руководитель не возражал.
– Что ж, – сказал он, – можно и не поваром.
Но когда мы приехали в лагерь и пошли посмотреть на место раскопа, поднявшись на незначительную высоту… только поднялись и посмотрели (а было, надо сказать, часов пять-шесть вечера, то есть считалось, что жара уже схлынула), я сказала мужу, что готова варить хоть на сто человек, только чтобы меня на раскоп не брали.
И когда мы вернулись в лагерь, я спросила:
– А где у вас костер и продукты?
Костер мне тут же показали, и еще показали какое-то мудреное приспособление, подпираемое дощечками: на нем должны были балансировать кастрюли. Но с продуктами дело обстояло гораздо сложнее: весь запас состоял из риса, лука, вермишели и нескольких банок тушенки, которую надо было, естественно, экономить. Но зато было довольно много жестянок с баклажанной икрой и с «повидласи» – местным джемом из слив. Если варили суп с рисом, то на второе была вермишель, а если в суп клали вермишель, то на второе непременно предлагалась рисовая каша.
Рядом с нашим лагерем было огромное помидорное поле, и сторож разрешал нам рвать помидоры сколько угодно. Так что вермишель и рис попеременно плавали в томатной подливке с луком и подавались с салатом из помидоров. А вот фруктов почему-то ели мало, можно сказать, почти не ели, хотя груши и яблоки висели прямо над нашей головой. Утром и вечером пили горячий