«Талибы ужасны». – говорит Москва. Ну так вот тe, кто бежал от них, – здесь, ты их, Москва, собираешься защищать? Их здесь скорее ЗАЧИЩАЮТ – милиция замучила.
Так вот, если талибы – зло, то это наше зло. Зло, за которое мы даже ПРОЩЕНИЯ НЕ ПОПРОСИЛИ. Не было ни раскаяния, ни покаяния, а было такое чувство – состояние мелкого хулиганчика после драки: «Да, меня побили, ну ничего, возьму своих – мы тебя еще достанем, погоди»…
– Так ведь даже мелкий хулиган может понять: это я первым полез…
– Нет, что ты. Таких мыслей нет. И хорошо, что первый полез, и правильно, иначе они сегодня, сейчас вот стояли бы у ворот Москвы. Ну а им-то и в голову такого не приходило: зачем? Афганистан не славен какими-то войнами с соседями, пуштуны прежде были, как всюду описывалось, достаточно мирными и доброжелательными людьми. Как на любой периферии.
P.S.
Есть такой психологический закон: люди, как правило, больше всего боятся и ненавидят тех, кому когда-то сделали зло. У страха природа боли, а если препарировать, то всего-то две можно увидеть составляющие: воспоминание о предыдущем и ожидание неведомого. Второе доминирует всегда. Когда ты не знаешь, что – и это «что» становится ужасным, страшным. Когда не делаешь даже шага, чтобы выпростаться из-под клише и попытаться понять причины чьего-то отчаяния. Тогда и представляется зло от него всеобъемлющим, монстрообразным, а за окном тогда роятся полчища желтых листьев.
А это просто увядание. В нем тоже что-то есть от отчаяния.
Глава 3
РЕАЛЬНАЯ ВИРТУАЛЬНОСТЬ
«ОПЫТЫ» БЕЗ МОНТЕНЯ
Как мы закрывали НТВ
В морге страшно только в первый раз, можно даже в обморок грохнуться. Во второй, говорят, уже полегче. Ну а служители морга – они там вообще посреди всего ходят с пирожком и с аппетитом. Их уже не тошнит, вот в чем все дело.
И может быть, мы стали похожи на них? Или кто-то, может быть, самые честные, на патологоанатомов? Менялись только таблички-имена, характер ран, повлекших смерть, – они добросовестно описывали это, описывали, описывали… в никуда, потому что читать эти описания было невозможно. А значит, и некому.
С моргом – это вообще-то не мое сравнение, а кандидата психологических наук Владимира Трипольского. Когда я с ним говорила, он только-только вернулся из Лиссабона и оживленно рассказывал о том, что там кошки, собаки – даже бродячие – трутся об ноги совершенно незнакомых им людей. У нас топнешь ногой, и они в панике отскакивают, у них, даже если замахнешься, ни на шаг не отойдут, наоборот, приблизятся и, доверчиво глядя в глаза, завиляют хвостом. Потому что они никогда не испытывали на себе агрессию людей. «Это, если иметь в виду как показатель отношения к слабому, очень знаменательно», – сказал мне Трипольский.
– Но почему не тошнит? – безжалостно вернула я психолога к теме морга. – И почему, когда в одном блоке новостей