– Алексей, вот вы – психиатр. Что, с вашей профессиональной точки зрения, происходит сегодня с общественным сознанием? Спит, молча копит раздражение, попало в сеть абракадабры? Или пропало без вести?
– Ему не хочется думать, откликаться, реагировать, – говорит психиатр Алексей КОПЫЛОВ. – Говоря языком Булгакова, это такой маленький «антракт негодяев». Образно говоря, Сидорову сегодня не хочется думать ни о чем общественном, он выбрал власть – она и ответственна.
– Власть дает ему ощущение стабильности?
– Апатия – тоже стабильность. Тоска, печаль, скука. Кто-то там лез наверх, столько денег на это грохнули, зачем – чтобы в конце концов апеллировать к Сидорову? Они пробились, и нечего экспортировать ему свои проблемы. Он не может ходить все время возбужденным – он и так уже перевозбужден. Его достали: расстреляют через день или грохнется эта башня на голову? – ну, грохнется. Ничего нового уже не подействует: сколько ни тычьте во что-то другое – все уже не так важно, не интересно. Нечему больше валиться на его голову. Его невозможно разбудоражить, да и чего этим можно добиться? Какой цели? Растревожить? Он и так живет в тревоге, в панике, он и так вечно разбудоражен.
– Выходит, общественное сознание застыло в молчаливом ужасе?
– Оно просто реализуется посредством других каких-то вещей. Зарабатыванием денег, профессионализацией. А общественные проблемы – вон там есть, кого выбрали. Пусть они… Это реакция отторжения, защита от агрессии.
– Это нормально?
– Кризис – это нормально, если он разрешается продуктивно. Все как-то сегодня сосуществуют, но не знают, куда движутся. Не знают, чего хотят, и потому никак не возникает самоидентификация. Нет ничего объединяющего, и это состояние всячески поддерживается. Можно всех давить или всеми манипулировать, делать деньги или посты ни на чем.
– Подкинуть кошелек, потому что «вор должен сидеть в тюрьме»…
– Ну конечно. Любимый герой в стране – Жеглов. Живенький такой, орел. Напарник на его фоне – вялый, скучный, как безалкогольное пиво. Которое дороже, кстати, стоит, но народу проще и веселее купить обычного. К тому же: отчего не пьешь это? Странный. Или больной какой-то, или… В общем, не свой. Правильный. А чем больше правил, которые соблюдают все, тем больше гарантий, что по отношению к каждому их никто никогда не нарушит. Там, где это так, люди не живут в тревоге и панике. Им бы понравился Шарапов. Но продуктивные вещи делать? У нас? Нет, это нудно, трудно, скучно. Шарапов – такой, стерилизованный. Несет он пару истин с тоскливой миной… У нас и с политиками так: как только правильный – так такой безжизненный. Драйва нет.
– В Шарапове драйва нет? Он же банду привел – «Черную кошку»! Он, а не Жеглов!
– Из Шарапова идеал? Это невыгодно! Если что-то объединительное начнется: ты – нищий, ты – богатый, ты – русский, ты – чеченец, а мы все вместе, и замечательно, все люди – так все