Когда Хакон зашел внутрь, он тут же ощутил тепло нагретого костром чума. Лицо вождя говорило само за себя. Встреча с шаманом всегда была непростой.
– Отец, мы привезли много кеты, – начал Хакон. – Нам хватит на…
– Я знаю, Хакон. Шаман предсказывал большой улов задолго до вашей рыбалки.
– Зачем он приходил снова?
– Скоро Вороний день. Нам надо было обсудить детали.
– Но ты ведь не из-за этого так расстроен.
Что-то произошло между ними, и Хакон это чувствовал. Даже его мать, несмотря на его возвращения, сидела с тревожным выражением лица. Она никогда не встревала, когда вождь разговаривал о делах клана. В эти моменты Елане просто садилась рядом возле огня и послушно смотрела, как танцует пламя.
– Ты уже взрослый, Хакон, и пришло время доказать это. Как только духи дадут знак, ты отправишься на охоту.
– Дюн-Хан? Я думал меня призовут не раньше, чем через две зимы.
– Духи оповестили Исинкрита. Остался последний знак.
– Как бы там ни было, я справлюсь, отец. Ты всему обучил меня. Я принесу мяса больше, чем весит Неко.
– Хватит и олененка. – Вождь улыбнулся и обнял сына. – Сам видишь, зима еще не ушла, порывы оледенелого ветра могут сбить с ног, а небо продолжает хмуриться и осыпать наши земли бесконечным снегом.
– Духи благоволят мне, отец.
– Ты самонадеян, Хакон. Не все сыны смогли вернуться после Дюн-Хана, и ты это знаешь.
– Я не разочарую тебя, вождь. Лучше скажи, Урта уже разродилась, пока меня не было?
Хакон обожал эту собаку. Она была его любимицей. Чуть меньше остальных ездовых, но зато насколько умнее и проворнее. По праву Урта занимала место вожака в его нартах. Это была одна из самых смышленых ездовых, каких только когда-либо встречал сын вождя. Если мимо пробегала лиса или еще какой зверь, любая другая в его упряжке вела сани вслед за ними, но только не Урта. Она смиренно ждала команды и понимала, когда ей и как надо действовать. Не раз в детстве она выводила его к чуму, когда разбушевавшаяся пурга затмевала все вокруг, умело направляла сани так, чтобы они не застревали в сугробе или не проваливались весной под лед.
– Да. Исинкрит сам хотел отобрать слабых, но я сказал, что некоторые собаки заболели и могут себя повести непредсказуемо. Он обещал зайти позже.
– Я сам отберу их, отец.
– Другого я от тебя и не ожидал. Не разгневай духов, Хакон.
Через некоторое время сын вождя оставил семью и отправился в собачий чум. Отчасти вождь был прав, когда говорил шаману про агрессивное поведение