Я не нарушилъ договоръ,
Себѣ я вынесъ приговоръ.
Я не сумѣлъ его порвать:
Страдалъ я – буду вѣкъ страдать
Въ забвеньѣ адскомъ – ты виной
Тому, что сдѣлалось со мной!»
И падшій духъ отвѣтилъ мнѣ:
«Я самъ страдаю въ томъ огнѣ!
Мнѣ надоѣла эта роль,
И душу мнѣ пронзаетъ боль.
Но обречёнъ теперь навѣкъ
Со мною, падшій человѣкъ,
Быть въ Безднѣ сей порочной ты,
И извращённой красоты
Сполна вкусишь ты, и во власть
Ея ты пожелаешь впасть.
Пойдёмъ, погибшій. Пусть твой умъ
Развѣется отъ мрачныхъ думъ».
И мы пошли, и плача гласъ
Я слышалъ всюду возлѣ насъ
И вопль погибшихъ, падшихъ душъ.
Обречены мы! Свѣта ужъ
Мы не увидимъ, и навѣкъ
Забылъ насъ Богочеловѣкъ.
Владыка тьмы – нашъ господинъ.
Надъ преисподней онъ одинъ
Всевластно правитъ. Передъ нимъ
Предсталъ я, sлобою томимъ.
«Привѣтствую тебя, герой!
Не ждалъ я встрѣтиться съ тобой!
Пади же!» – мнѣ онъ приказалъ.
Я усмѣхнулся. Не упалъ
Я предъ смердящимъ сатаной.
«Не бойся, духъ, объятый тьмой, —
Мнѣ голосъ сладостный жены
Сказалъ. – Мы всѣ обречены!
Деметры радостная дочь
Познала вѣковую ночь,
Объятій сладость и тепло,
Что даритъ міровое sло.
Душа, не бойся, можетъ быть,
Огонь желаній утолить
Мои служанки смогутъ. Ты
Не бойся падшей красоты.
Вкуси, познай, не будь же глупъ!
Ты наслаждайся жженьемъ губъ,
Грудей горячихъ красотой.
Сей соблазнительной мечтой
Не насладился ты бы тамъ,
Гдѣ жжетъ проклятый свѣтъ Христа».
И Персефона, наклонясь
Къ Аиду, въ ротъ ему впилась
Губами дикими. Вполнѣ
Она предалась сатанѣ.
И дивный, сладострастный гласъ
Въ волненьѣ бѣшеномъ тотчасъ
Услышалъ я: «О, мой герой!
Теперь я встрѣтилась съ тобой.
Мой рыцарь милый, я ждала
Тебя въ порочномъ мірѣ sла,
Сама порочна. Но любовь
Иную мнѣ укажетъ новь,
Небесной сдѣлаетъ меня.
Въ сіяньѣ солнечнаго дня
Сольёмся мы въ единый духъ.
Чтобъ огнь страсти не потухъ,
Я буду вѣкъ тебя ласкать,
Возлюбленною будешь звать
Ты Афродиту. Ты забудь
Весь свой земной минувшій путь.
Люби, мой другъ, не будь же глупъ!
Моихъ вкусить прекрасныхъ губъ
Желали многіе. Но ты
Вкуси желанной красоты!»
Дѣвица руку на плечо
Мнѣ уронила. Горячо
Огнёмъ мнѣ шею обожгло:
То соблазнительное sло
Её лобзало. Только вдругъ
Освободился я отъ мукъ
На мигъ – и чудный ясный свѣтъ
Явилъ мнѣ