– Вань… Ваня! Посмотри на меня!
Мальчик медленно поднял голову, пряча глаза.
– Ко мне пойдешь? Я одна живу. У меня тут бублики свежие и конфеты есть. Чаю хочешь?
Мальчишка молчал. Дуся не знала, что еще сказать и поэтому молчала, ожидая ответа. А услышав тихое:
– Хочу… – выдохнула и поманила мальчика за собой.
– Идем!
Дома она быстро поставила чайник, а потом загнала Ваню в ванную и долго, чтобы не сделать больнее, обрабатывала все ранки и ссадины, которые обильно усеивали лицо и руки мальчика.
– Как это ты так?
– Стекло в двери кухонной выбил. Ай!
– Потерпи! Я дую! – Дуся водила смазанной йодом ваткой по лицу мальчика.
– Щиплет же!
Мальчишка так смешно морщился, что Дуся прятала улыбку, глядя на него, но больше всего ей хотелось сейчас все-таки плакать. Как можно так обращаться с ребенком? Господи, был бы у нее сын… Нет! Нельзя об этом! Ни к чему сейчас!
Отставив пузырек с йодом, Дуся спросила:
– А мамка-то есть у тебя?
Ваня нахмурился, а потом замотал головой, болезненно охнув.
– Нет. Нету. Сбежала. Батя суров больно. Особенно, когда выпьет.
– И часто такое бывает?
– После получки всегда аккурат.
– А как же мамка тебя оставила с ним? Не забрала?
Ваня поднял на Дусю глаза, и та поразилась, сколько боли было в этом маленьком пока еще человеке.
– А куда ей? С прицепом? Самой бы справиться.
– Вань, не надо так. Она же мама твоя.
– Я знаю. Только… Бросила же. Знала, что он будет меня бить и все равно – бросила. И меня, и Машку.
Дуся напряглась, стараясь не спугнуть откровенность Вани.
– А Маша – это кто, Ванечка?
– Сестра моя.
Дуся отвернулась и закрыла глаза на секунду, потому, что голова закружилась и темнота немилосердно навалилась, грозя прервать разговор, который стал настолько важным и нужным, что, казалось, прервись он сейчас, и все… закончится сама жизнь.
– Сколько ей? – Дуся взяла-таки себя в руки.
– Шесть лет. На следующий год в школу пойдет.
– А ее… Отец тоже…
– Нет. Ее он не трогает. Пока… – Ваня отвернулся от зеркала, в котором разглядывал свою разрисованную йодом физиономию. – Говорит – мала еще. Потом воспитывать будет.
Дуся собрала грязные комочки ваты, выбросила их и, вымыв руки, спросила:
– Вы ведь недавно переехали? Я тебя не видала раньше.
– Да. Раньше в Омске жили. А теперь тут. Отец на завод устроился.
– Понятно… – Дуся с сомнением глянула на грязную рубашку Вани, но решила, что это подождет. – Пойдем чай пить? Или ты есть хочешь?
Ваня потупился было, размышляя о чем-то, а потом поднял глаза и сказал уже твердо:
– Хочу!
Наталья, которая пришла позже, удивленно глянула на уплетающего жареную картошку мальчика, но промолчала, решив отложить расспросы на потом. Она молча нарезала соленого леща, разложила самые лучшие