Ольга, как могла, ухаживала за сыном. Уходя утром на ферму, она весь день думала лишь о нём. Делиться своей болью ни с кем не хотелось. Да и как сказать, что сын такое сотворил?
Ещё в первый день после случившегося на вопрос председателя, почему Сашка не вышел на работу, спрятала взгляд, уставившись в землю и, утерев подступавшие слёзы, сказала, что: «Запил сильно. Упал с сеновала, и разбилси. Наверно, несколько дней проболееть, а уж потом обязательно всёя и отработаеть». Она верила, что сын действительно сможет вернуться к работе в колхозе и даже подумать не могла, что произойдёт всё иначе. И каждый раз, когда кто-либо спрашивал о Сашке, твердила, что он уже скоро поправится. Но дни шли, а Сашка всё лежал в кровати. И каждый вечер, возвращаясь домой, Ольга обнаруживала, что сын опять не ел. Миска с едой, что она ежедневно оставляла ему, так и продолжала стоять рядом на табурете нетронутая. С трудом напоив исхудавшего сына тёплым молоком, она падала на кровать, утирая слёзы о подушку. Только ей, одной своей подружке каждую ночь изливала Ольга всю боль, что рвала сердце и душу.
На третью неделю, не залечив до конца раны, как только мать ушла на ферму, Сашка встал, собрал свой солдатский чемодан и, покачиваясь, вышел на рассвете из дома, исчезнув на долгие десять лет…
Сентябрь 1973 год:
Павел тяжело вздохнул, расставаясь с плохими воспоминаниями и вновь подумал о самом светлом в своей жизни – о Натахе.
– Как быстро ты выросла, – тихо произнёс он, сидя на корточках у забора. – Совсем невеста.
Хотя дочь и ушла уже далеко, но он всё ещё видел её, переживая, что та легко оделась. Вздохнул с улыбкой, поняв свою оплошность, когда чуть не произнёс при парне то, что так не хотела услышать дочь.
– Всё ж надо было уговорить гачи одеть, да не при Федьке, – прошептал он, покачав головой. – Застудитси ведь…
– Сосед, ты чёго ето тут бормочешь?
Павел оторвал взгляд от дороги, чуть повернувшись, и увидел ноги в кедах и старых спортивных штанах. Не вставая с корточек, запрокинул голову и посмотрел на стоявшего рядом с ним мужчину – невысокого, когда-то симпатичного, но теперь спившегося Егора – мужа Любки. Задумавшись, Павел не услышал, как тот подошёл. Егор находился в обычном своём состоянии – навеселе. Из оттопыренного кармана потертого, лоснящегося