– Да мальчишки с утра ешшо сбегали, сказали, чёя ты заболела. Можа, тебе какой травки запарить? Ишь как кашляешь-то?
– Я сама… а то опять не ту кинешь… ещё чего приключится, – усмехнулась она, вспомнив, как Павел решил угодить, да вместо мелиссы положил ей в чай полынь. От смеха сильно закашлялась. Прижавшись к мужу, постаралась заглушить приступ.
– Ну, они же сухие-то всея похожи, – с трудом сдержал Павел улыбку, тоже припомнив тот случай. Гладя жену по спине, он с тревогой смотрел на неё.
Травки в их доме появились несколько лет назад, да так и обосновались прочно. Галина думала, что навсегда. Как-то так случилось, что старая бабка Матрёна, помогая молодой женщине избавиться от нежеланного дитятка, выбрала её для передачи своих познаний. Ведала старуха, что умирает, а передать навыки некому. Тут и подвернулась ей в нужный момент молодуха, прибежавшая как-то ночью в слезах и умоляющая о помощи.
Совсем ещё мала была тогда Наташка, а молодая мать, натворившая глупостей, но считавшая, что поступает верно, потому как решила отомстить Сашке и наказать Павла, выполнила свой план, да вскоре поняла, что тяжёлая. Страх за то, что ребёнок может быть не от Павла и заставил её побежать ночью в дом старухи, которую все называли ведьмой.
Избавившись от ребёнка, довольная женщина и не заметила, как ещё одна чёрная полоса протянулась по её сердцу.
Галина уж и забыла о том дне, будто и не существовало его никогда. Но травки прижились в её доме и частенько соседушки заглядывали за помощью. И как-то само собой закрепилось за ней прозвище – травница. А за глаза и ведьмой иногда называли.
Павел вывел Галину из комнаты, придерживая под руки.
Наташа, доставая ухватом из печи чугунок со щами, взглянула в их сторону, сказав:
– Мама, садись кушать.
– Сейчас, – ответила Галина и поманила рукой мужа, чтобы тот помог подойти к закутку*, где хранились её мешочки с разными травами. Стоя подле печи, опираясь на руку Павла, она брала по горсточке различных трав и складывала в большую кружку, не переставая кашлять.
– Налей кипятка, – сказала Галина, подойдя к столу, и поставила на него кружку. Присев на лавку, облокотилась о стол, зажав руками горячую голову.
– Может, тебе лечь? – взволнованно спросила Наташа.
– И, правда, мать, – Павел дотронулся до плеча жены, – горишь ведь всея. Давай-ка я тебя обратно в койку?
– Нет, – словно очнувшись, Галина подняла голову. – Я тут поем. Только мне, доча, немного и пожиже.
– Хорошо, – ответила Наташа, и быстро метнувшись к печи, взяла миску, и, налив матери щей, поставила перед ней.
Мальчишки, сидя за столом спиной к окну, ёрзали в нетерпении. Хотелось быстрее пообедать да бежать на улицу. Отец, сев во главе стола, заметил, что у забора вытанцовывает Фёдор.
– Ухажор-то ужо прибыл, – усмехнувшись, сказал Павел, показывая на парня за окном. Мальчики обернулись и, засмеявшись, стали бормотать себе под носы: «Тили-тили тесто, жених и невеста».
– Хватит