– Эй, эй! – Павел успел поймать за руку. – Осторожно, а то вместо девок в больницу загремишь.
– Не-а, – погрозил Егор пальцем, – не выйдеть, – стараясь, освободится от помощи Павла, он стал отступать, размахивая руками. Упершись спиной в калитку соседского двора, остановился, и вновь посмотрев Павлу в глаза, спросил:
– Дык чё, точно ни разу?
– Слушай, могёть ты спать пойдёшь?
– Ешшо чего?! – возмутился Егор и, достав чекушку, сделал пару глотков.
Павел, понимая, что никакие нравоучения не помогут, усмехнувшись, смотрел на него.
Занюхав рукавом, Егор, плотно закрыл бутылку пробкой из скрученной газеты и убрал назад в карман.
– Ну и чё? Пойдёшь со мной?
– Нет.
– Ну и как хошь, – махнул сосед рукой и, развернувшись, нетвёрдой походкой направился к желанному знакомству.
Павел проводил его взглядом и зашёл к себе во двор, услышав, как хлопнула дверь. Он обернулся и с сочувствием посмотрел в сторону соседского дома, поняв, что Нюрка следила за отцом.
Егор женился до армии, на Любке, старше его на семь лет. Если бы не интерес ещё совсем мальчишки к взрослой жизни, то, видимо, осталась бы Любка со своим характером и внешностью в девках. А так беременность оказалась, как никогда, кстати. Насевшие на семью Егора Любкины родители довели всё до свадьбы. И, несмотря на то, что сама-то не без греха, но осуждала Любка всех и вся. Нюрка уродилась полная копия мать: и внешностью, не вызывающей ни у одного парня в деревне желание засматриваться на неё, и характером. Она готова была ругать всех и с огромным удовольствием распространяла сплетни, по большей части и придуманные самой же. Маленькие поросячьи глазки, обрамлённые белёсыми ресницами, тяжёлый, утолщенный книзу нос, тонкие губы… Как и мать, она всё время прищуривалась и с повизгиванием, брызгая слюной, ругалась со всеми. Всё это, да ещё кривые зубы, делали девушку довольно неприятной в общении. Даже когда она молчала, то её бегающие глазки так и выискивали – с кем бы поругаться.
Младший в семье Егора – сын Серёжка, сильно отличался от всех. Если бы не знал Павел так хорошо Любку, то мог подумать, что где-то умудрилась она нагулять мальца. Но едва ли мог найтись в деревне кто-то ещё, кроме Егора, позарившегося на такое сокровище. Да и сама Любка не уставала напоминать всем, что она верная жена и хорошая хозяйка. Что касается до хозяйки, так Серёжка всегда нахваливал стряпню Галины и Натальи, говоря: «Мамка так не умеет, у вас вкуснее выходит». А о том, какая она верная, так об этом знала вся деревня не только со слов Любки, но и от самого Егора, не забывающего костерить жену по поводу и без. Насмешки ему не мешали, он и сам с удовольствием высмеивал Любку и, особенно о том, какова она в постели, описывая во всех подробностях. А приходя по вечерам домой, неизменно пьяным, почти ежедневно бил Егор жену за то, что навязала ему себя, за то, что старше, за то, что некрасивая, за то, что не может ни с кем жить в мире… Но ту словно и не волновали кулаки мужа. Она