– Мужчине вовсе не обязательно полностью раздеваться, чтобы исполнить супружеский долг, – довольно заметил дядя, сияя как новый медяк. – Элисьена, дорогая, собирайся.
– Я никуда не поеду, – заявила я и почти не испугалась, увидев взгляд дяди, не предвещающий ничего хорошего. – Я вдова Гевина Доксвелла. Что скажут люди, если я покину дом мужа, когда его тело даже не предали земле?
– Верно, – подумав, кивнул дядя. – Вдова. Да, ты, разумеется, должна остаться. Молодец.
Говард сверлил меня ненавидящим взглядом, не подозревая, что мне ничего от него не надо. Какое наследство, какие капиталы? Я всего лишь хочу свободу!
– Нам, похоже, надо обсудить раздел имущества, – бесцеремонно заявил дядя.
Целитель, решив, что исполнил свой долг, дипломатично исчез.
– Нам с вами нечего обсуждать, – возразил Говард, глянув на дядю как на мерзкое насекомое. – Вы уже получили свое, когда продали племянницу моему отцу. Он и так безбожно переплатил.
– Но теперь возникли совершенно новые обстоятельства…
– Вдова – она, а не вы, – отрезал Говард. – А теперь покиньте мой дом.
– Ваш ли? – нагло усмехнулся дядя и, склонившись к моему уху, прошептал: – Молчи и ни на что не соглашайся. Я найму лучших юристов.
Потрепав меня по волосам и болезненно дернув за прядь, он пошел к выходу, но, задержавшись в дверях, обернулся.
– Если с моей дражайшей Элисьеной что-то случится, на ее долю буду претендовать я. Ее единственный родственник.
– Проваливай, – буркнул Говард и, когда дверь закрылась, повернулся ко мне.
Его губы обиженно кривились, нос подергивался, как будто от меня дурно пахло.
– Мне ничего не надо, – выпалила я, и его брови, точно лохматые гусеницы, удивленно поползли вверх. – Я не собираюсь ничего у вас отбирать.
– Это хорошо, – медленно одобрил Говард, присаживаясь в кресло, где совсем недавно сидел Коста. Я опустилась в кресло напротив, а между нами оказалась медвежья шкура, на которой произошло мое грехопадение. Огонь в камине притих, словно прислушиваясь к нашему разговору.
– Но я не хочу возвращаться к дяде, – призналась я.
Откинувшись на спинку кресла, Говард сжал мясистыми пальцами подлокотники.
– Раз ты все же стала женой моего отца, то должна выдержать траур, – степенно произнес он. – Будет неправильно, если Стига эль Соль отдаст тебя кому-то другому уже через пару месяцев.
Я передернула плечами от такой перспективы.
– Я – вдова, взрослая женщина, – произнесла я. – Мне больше не нужен опекун.
Говард усмехнулся, разглядывая меня так, словно впервые увидев.
– Я разберусь с твоим дядей, – пообещал он. – Но ты должна будешь подписать бумаги о том, что отказываешься от любых претензий сверх того, что я тебе выделю.
Я согласно кивнула.
Пусть даже он даст мне котомку