– Если мальчик ищет авторитета в кругу сверстников и делает это так, что для всех остальных превращается в persona non grata15, хороший педагог сделает вывод, что ребенку не хватает любви и внимания. – Инда невесело усмехнулся. – Я понимаю тебя, Ясна. Я увидел это в твоих письмах, но не стал доверять бумаге столь тонкие материи.
– Выслушай меня! Погоди обвинять меня! – она вскочила с места и театрально приподняла сцепленные замком руки. – Сначала выслушай! Я и сама могу обвинить себя! Ты принимал в этом ничуть не меньшее участие, чем мы с Йерой! Да, это наше решение, и я несу за него полную ответственность. Но и ты, ты тоже должен отвечать! Хотя бы передо мной! Перед Йерой!
– Погоди, погоди, – Инда поднялся и взял ее за плечи, – кто тебе сказал, что я обвиняю тебя? Кто тебе сказал, что я не несу ответственности за судьбу этого ребенка? Сядь, моя девочка. Сядь и расскажи мне, что ты напридумывала в свое оправдание.
– Инда! Я боюсь его! Иногда мне кажется, я не просто его не люблю, я ненавижу его! Я хочу избавиться от него! Я никогда не смогу простить, никогда… Ради Предвечного, только никому не говори об этом!
– Сядь, моя хорошая. Чего же ты не сможешь ему простить?
– Ты помнишь, что случилось восемь лет назад? Я писала тебе. Я… я потеряла ребенка.
– Да, конечно. И в чем же виноват Йока?
– Я подняла его на руки. Я подняла его на руки, но он оказался слишком тяжелым…
– Любой бы на моем месте сказал тебе, что вины ребенка в этом нет. Но я хорошо тебя понимаю. Родное дитя оказалось принесенным в жертву чужому. Расскажи мне поподробней, как это случилось, и мы разберемся.
– Мы были в гостях у Сва́танов, – Ясна вздохнула, – отмечали день рождения его дочери. Ей исполнилось то ли десять, то ли одиннадцать, я не помню точно, но Йока был еще мал, чтобы играть с девочками такого возраста, они пытались избавиться от него и гнали из детской. Мы с Йерой сидели в это время в гостиной, вместе со всеми взрослыми. Понимаешь, я в последнее время вспоминаю этот день все чаще и чаще, я перебираю подробности и ищу, где мне следовало поступить по-другому. Не подумай, я не снимаю с себя вины. Не стоило оставлять его со старшими детьми, но нам не пришло в голову, что с ребенком что-нибудь случится в доме доктора.
– Продолжай, продолжай. Я внимательно слушаю. – Хладан опустил голову. Он действительно внимательно слушал, гораздо внимательней, чем могло бы показаться Ясне.
Четырнадцать лет назад он принес в дом Йеленов крошечного недоношенного младенца. При рождении мальчик весил чуть больше гекта16, был покрыт первородным пушком и по всем законам природы должен был умереть. Но он не умер. Хладан ни о чем не просил их, он лишь рассказал, что мать ребенка – сирота и сама совсем еще ребенок – умерла родами, а дитя чудом осталось жить.
Инда лгал. Он не знал, кто мать этого ребенка,