– Господи! Полымя-то утихомирилось! – запричитали бабы.
Кашляя и отплевываясь, люди пошли к реке. Смывали с себя сажу и копоть, пили теплую речную воду.
На берегу рядом с дедом стояла дочка Матвея Терещенко – Татьяна. Она валилась с ног от усталости, набегавшись к реке за водой. Ее карие глаза из-под густых бровей пристально следили за Андреем Руденко. Этот парень ей нравился с самого детства. Андрей же, окунувшись с головой в реку, встал и, выходя из воды, повернулся и в упор посмотрел на нее. Она опустила глаза и покраснела.
Амбар и хлев у Демьяна сгорели дотла, а половину хаты отстояли.
Харитон, пока был в горячке и бегал по горящей соломе, сжег подошвы ног. Когда горячка схлынула и он обмылся в реке, оказалось, ступить нельзя.
Моисей здесь же, на берегу, срубил два тальниковых ствола, стесал топором ветки и подал отцу. Харитон, опираясь на них, охал при каждом шаге и ругал себя самыми последними словами за легкомыслие и неосторожность.
На реке говорили о случившейся беде, строили предположения, отчего занялся пожар, откуда прилетела первая искра. Но толкового ответа никто не дал. Один лишь Федор ворчал, показывая обожженный наполовину рукав рубахи:
– В сеннике у Степана Гнатюка загорелось и пошло пластать, боже ты мой.
– Ну ты только подумай, – отвечал ему на это другой голос, – поди, вот где греху-то быть!
– Ой-ой, на Степку вину свалить хотите? – возмутился Степан и перекрестился. – Нет греха на мне. Надо с хлопцев спрашивать, кто с огнем баловался. Окромя их, некому больше пожар учинить.
Терещенко, сгорбив плечи, оперся руками на палку и громко сказал:
– Это происки ведьмы Луаны, я точно вам говорю.
– Да ты, старый, рехнулся, что ли? – испуганно взвизгнула Анна. – Нашел с кем связаться!
Старый казак молча повернулся и пошел к своей хате, шаркая лаптями по земле.
Демьян стоял понуро возле жены и спасенной от огня утвари. Исподнее на нем было черным-черно. Подошел и встал рядом Андрей. Прасковья сидела на узлах с одеждой возле матери и, понуро опустив голову, туго завязанную платком, молчала.
– Что теперь делать?! – кричала убитая горем Надежда. Ее красивое лицо было в саже, платок на голове сбился. – Жизнь страшная, дом сгорел, хлеб сгорел, до нового еще далеко, чем теперь детей кормить и где жить?!
– Пойдемте к нам на постой, – громко и твердо произнес Харитон, обращаясь к Демьяну.
Тот равнодушно пожал плечами:
– Пошли.
Он подошел к рыдающей жене и попытался утешить:
– Перестань голосить. Главное, все живы-здоровы, скотина цела, а остальное хозяйство, дай бог, отстроим заново. Нам с тобой не привыкать к тягости. Вставай, пойдем к Харитону с Анной на постой, пока зовут, а то могут и передумать.
Надежда затихла, вытерла