Из полуоткрытого окна кухни доносился аппетитный запах жареных котлет.
– Василий! – раздался из окна столовой громкий голос матери. – Иди завтракать.
За столом он с беспокойством спросил ее:
– А что, правда казаки хотят нас разорить и по миру пустить?
Мать недоуменно посмотрела на сына:
– Какие глупости ты говоришь, – и, тяжело вздохнув, продолжила: – Твой папенька не позволит кому-либо разорить нас, даже не думай об этом. У него сила и власть есть, чтобы найти управу на завистников и бунтовщиков.
3
На крыльце уездного управления стоял невысокий сутулый человек в зеленом сюртуке. Помещик от неожиданности вздрогнул. В незнакомце он узнал соседа, пана Миклашевского.
«Интересно, по каким делам он тут околачивается», – подумал Ханенко. А подойдя ближе, поздоровался.
Миклашевский сдержанно улыбнулся, уважительно кивнув.
У него было гладко выбритое болезненное желтое лицо.
– Погода нынче прекрасная, – протянул он, внимательно разглядывая Ханенко. – Кататься изволите?
– Да помилуйте! – возмутился помещик. – Не до развлечений мне.
– Наслышаны о ваших неприятностях. Что ж вы, батенька, хотели – половину губернии споили. Вот народишко и поднялся на дыбы.
Глаза Ханенко забегали, потом налились кровью, и он сжал кулаки. Миклашевский же продолжал:
– Торговали бы маслом да молоком, и проблем бы у вас не было.
– Милостивый государь! – раздраженно проговорил Ханенко. – Позвольте вам дать совет: не суйте свой нос в чужие дела!
– Ну, как хотите.
Резко открыв дверь, Ханенко вошел внутрь.
Широкоплечий, приземистый, страдающий одышкой исправник сидел за большим столом и пил воду из глиняной кружки.
– Спивается народ! – с укором промолвил он, тяжело дыша.
– Да и черт с ним. Тебе-то какое дело до народа? Казну государеву наполнять нужно, а народ никуда не денется. Вон на Крымской войне сколько людей погубили, от водки столько и за десять лет не умрет.
– Так-то оно верно, но не по-христиански.
– На вот тебе, Федор Петрович, подарочек, – с ухмылкой произнес Ханенко и сунул в руки тому сверток с ассигнациями, завернутый в холщовую тряпицу.
– Благодарствую, Иван Николаевич! – бодро вскочил исправник и крепко сжал руку помещику.
4
Анна долго сидела на лавке, прикрыв глаза, думала она про сыновей, про снох, про внуков. Потом медленно поднялась и подошла к киоту. Она молилась и просила Богородицу, чтобы наставила их на путь истинный, не дала сотворить плохое. Просила поспособствовать в том, чтобы сыновья и снохи меж собой не ругались, а еще – в том, чтобы все труды, на которые они с Харитоном жизнь положили, не пошли прахом, а наоборот, приумножились.
Какие еще могут быть думы у матери?
Скрипнула дверь. Вошел Харитон, держа в руках уздечку.
– Ума