– Лифт не работает, – говорю я, пытаясь восстановить дыхание.
– Двадцать метров назад и налево. Там лестница. Двадцать вниз.
– Назад? – переспрашиваю я, надеясь, что ослышался.
– Быстро!
Я возвращаюсь и, к счастью, не наткнувшись на черных, нахожу лестницу. Начинаю спускаться. Две палубы вниз – и я останавливаюсь. Слышу их. Ботинки грохочут по лестнице двумя палубами выше. Сквозь металлическую решетку я вижу темные силуэты, молочно-белые волосы. По коридорам стоном разносится песнь, называемая «кхумей». Это обращение к Хель, богине смерти, с просьбой принять их подношение. Я преодолеваю следующий пролет одним прыжком и мчусь вниз со всех ног. За мной, подобно темной лавине, которая ширится и ревет, грозя поглотить меня, несутся пираты. Я не вижу, сколько их. Не слышу, что говорят Пита и Кассий. Мое тело как будто существует отдельно от меня и лишено ощущений, а разум спокоен и сосредоточен.
Поскальзываюсь на ржавой лестнице и чуть не падаю – тяжелый скафандр тянет вниз. Спотыкаюсь и быстро делаю два выстрела. Мне неожиданно везет – я попадаю. Кто-то охает, и на стене мелькают тени от кровавых брызг, значит зеленые энергетические разряды впились в чью-то плоть, а у меня появился шанс добраться до палубы с шлюзом.
Я проскакиваю через металлическую дверь и закрываю ее за собой, изо всех сил налегая на люк, чтобы запереть его. Но колесо останавливается, а потом начинает вращаться в обратную сторону: кто-то превосходящий меня силой принимается с другой стороны открывать люк. Я отстраняюсь и трижды стреляю, превращая металлическое колесо в раскаленный докрасна шлак. Мышцы руки дрожат от отдачи пистолета. Дверь заклинивает. Черные очень скоро взломают ее, но я купил себе драгоценные секунды.
– Сто метров прямо. Пятый поворот налево. Двадцать метров прямо. Первый поворот направо.
Я следую инструкциям Питы, но, повернувшись, чтобы проскочить в проход, в кого-то врезаюсь, и мы оба грохаемся на пол. Я перекатываюсь в падении и целюсь в противника из пистолета. Но передо мной не аскоман. Это та девушка-золотая. Она двигается с трудом. На испачканной маслом коже появилось полдюжины новых ран. Куртка изорвана в клочья. В руке у нее мое лезвие-хлыст. Оно в крови по рукоять. На кровь налипли пучки белых волос. Золотая чудом держится на ногах. На животе справа от пупка тянется шестидюймовый разрез, открывающий слои кожи и подкожного жира. Похоже, это рана от топора. Ссутулившись, девушка слушает, как черные молотят по двери.
– Отдай мой клинок, – говорю я.
– Посторонись.
Она кидается к двери с лезвием-хлыстом и всаживает его в расплавленный металл. С другой стороны раздается крик пирата, и девушка выдергивает клинок. Кровь шипит на расплавленном металле и тут же испаряется.
– Где твой корабль? – Девушка впивается в меня безумным горящим взглядом.
Дверь хрипит – черные едва не сносят ее с петель.
– Где твой гребаный корабль? – Сейчас,