Св. Кирилл Иерусалимский. И не введи нас во искушение, Господи. Ужели Господь научает нас молиться о том, чтобы вовсе не быть искушаемыми? Как же сказано в другом месте: Иже неискусися, мало весть (Сир.34:10), – и еще: всяку радость имейте, братья моя, егда во искушения впадаете различна (Иак.1:2) – Но, может быть, войти в искушение значить погрязнуть в искушении? Ибо искушение, как бы подобно некоему потоку, чрез который трудно перейти. Посему одни, непогрязая в искушениях, минуют их, как бы сделавшись некими искусными пловцами, и нимало не увлекаясь ими. А другие не таковы, – входят и погрязают. Как, например, Иуда, вошедши в искушение сребролюбия, не переплыл пучины, но прогряз и погиб телесно и духовно. Петр же вошел в искушение отречения, но, вошедши не погряз, а мужественно переплыв пучину, избавился от искушения. Послушай еще, как в другом месте лик дошедших до совершенства святых благодарит за избавление от искушения: искусил ны ecи, Боже, разжегл ны ecи, яко же разжизается сребро. Ввел ны ecи в сеть: положил ecи скорби на хребте нашем. Возвел ecи человеки на главы наша: проидохом сквозь огнь и воду, и извел ecи ны в покой (Пс.65:10—12). Видишь, с каким дерзновением говорят, что прешли искушения и не изнемогли. Сказано: «и извел ecи ны в покой». Войти же в покой, значит избавиться от искушения.
Св. Григорий Нисский. Не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго (Мф.16:13). Какая, братия, сила сказанного? Господь, кажется мне, многообразно и различно именует злого по разности лукавых сил, называя его многими именами: диаволом (Мф.13:39), веельзевулом (Мф.10:25), мамоной (Мф.6:24), князем мира (Ин.14:30), человекоубийцей (Ин.8:44), лукавым, отцом лжи (Ин.8:44) и другими подобными именами. Поэтому, может быть, одно из разумеемых о нем имен есть и это: искушение. И такую нашу догадку подтверждает словосочинение в сказанном, ибо Господь после слов: «Не введи нас во искушение», присовокупляет прошение об избавлении от лукавого, как будто тем и другим означается один и тот же. Если кто не входит «во искушение», тот непременно вне власти лукавого, и кто «в искушении», тот необходимо бывает во власти лукавого, следовательно, «искушение» и лукавый по значению одно и то же. Что же внушает нам такое учение молитвы? Стать вне усматриваемого в мире этом, как говорит ученикам в другом месте, что мир весь во зле лежит (1Ин.5:19).
Поэтому, кто желает стать вне власти лукавого, тот по необходимости переселяется из мира. Ибо «искушение» не имеет возможности коснуться души, если мирскую эту заботу, подобно какой-то приманке наживив на коварную удочку, не прострет к жадным. Но гораздо более ясной для нас сделается