– Нет, не хочу, – отказался викинг, – я ненавижу всё, что из моря. В детстве мне приходилось целыми месяцами питаться одним лишь этим.
– Ты из какой страны?
– Из Лапландии.
– А, – кивнул Иоанн, – я там не бывал ни разу, но много слышал о неприступной, чарующей красоте северных морей, о мрачных утёсах и о фиордах, мерцающих под полярным сиянием!
– Вздор всё это, – зевая, произнёс воин, – там море серое, а здесь синее. Там холодные камни, а здесь песок. Там женщины постоянно ходят в мехах, а здесь – в тонком шёлке. И без своих земляков я тоже не очень сильно скучаю, их тут навалом.
– Однако ты оказался среди них лучшим, – выпустил Калокир первую стрелу.
– Мне попросту повезло. Судьба – проститутка. А проститутки …
– Ласкают тебя задаром! Не правда ли?
– Я другое хотел сказать.
– Но ведь это правда?
– Нет, это ложь. Я предпочитаю за всё платить. Вели принести нам мяса!
Калокир свистнул. Слуги, как оказалось, стояли прямо за дверью.
– Разве вам неизвестно, что я люблю баранину с чесноком? – спросил Иоанн, – надеюсь, что мясо уже снимается с вертела? Кстати, пускай какая-нибудь шустрая девчонка сбегает во дворец и скажет, что мы тут сидим с Рашнаром и ждём, когда кто-нибудь там вспомнит, что я люблю кое-что ещё.
Ярл даже не повёл бровью.
– Рашнар, друг мой! Надеюсь, ты не сочтёшь кощунством остаться здесь, когда моя просьба будет исполнена? – выпустил Калокир вторую стрелу, едва слуги вышли.
– Нет, больше девушек я люблю только смерть, – качнул головой начальник дворцовой стражи.
– Это ещё что значит?
– Давай-ка выпьем, потом я тебе отвечу.
– Давай, – сказал Калокир и осушил чашу. Рашнар наполнил её опять, а затем свою.
– Мы, викинги, верим в Одина, – сказал он, когда обе чаши опять сделались пустыми, – ты ничего не слышал о нём?
– Слышал. Бог-воитель.
– Да. Воины, павшие на полях сражений, пируют с ним за одним столом в небесном дворце. У бога есть дочери, и их больше, чем звёзд на небе. Это валькирии. Каждый воин берёт одну из них в жёны. Или в любовницы, если его характер или её темперамент требует перемен. Валькирии своенравны, но не обидчивы. И, конечно, любят они только храбрецов. Тем, кто умирает от старости, вообще нет места во дворце бога.
– Стой, погоди! – прервал Иоанн, – это слишком просто! Но я всё равно запутался. Получается, что ты любишь смерть ради женщин, которых любишь чуть меньше? Ты сам мне это сказал! Так как же прикажешь тебя понять? Здесь что-то не сходится.
– Всё здесь сходится, – возразил Рашнар, – я ведь не сказал, что люблю именно свою смерть.
– Ты думаешь, смерть бывает либо своей, либо ещё чьей-то? Ты разделяешь эти две смерти?
Этот вопрос был чересчур сложным для ярла. Поэтому он его не услышал. Он продолжал, взяв ещё редиску и кусок хлеба:
– От смерти не убежишь, она всё равно догонит.