изнутри светом, и он сказал: «Вот оно!» «А вы прочтите, пожалуйста»,– съехидничала Марго. «Ба-ла-тон», – по слогам произнёс Пётр и внутренний свет погас. Указка, вяло зацепив несколько безозёрных стран, через Турцию от озера Ван, торчком перескочила за Арал, чуть ниже Балхаша, воды которого на карте были блеклыми, сливались с песками. В этот момент кто-то кашлянул, Пётр сразу сообразил, что оно где-то рядом и, указка завиляла, как собачий хвост, но напрасно. Или от волнения, или от неясной окраски, где суша-где вода, указка рыская удалялась на восток и устало остановилась у Байкала. Цыганская натура Петра не могла смириться -тогда он размашисто очерчивает круг, только три раза задерживаясь, не зная, включать ли в сферу Англию, Эфиопию с озером Тана и Индию. Англия и Эфиопия были полностью в круге, а Индия по железной дороге Калькута-Лахор разрезана, и указка, перепрыгнув Тянь-Шань, опять стала у озера Байкал. «В общем где-то здесь, точнее показать затрудняюсь. Да и зачем нам это озеро Балхаш?» «Да, верно, где-то здесь,-сказала Марго, пройдя взглядом мимо меня, и, раз уж так, чьё это озеро, наше?» Пётр снисходительно улыбнулся, подмигнул нам левым глазом и изрёк: «Сами знаете. Взяли – не растерялись!!» Вьюшкину она вывела тройку, потом подумав, впереди прочертила не то тире, не то минус. На что Пётр в негрубой форме заметил: «Хоть сто минусов – была бы тройка! В аттестат минусы не заносятся». Избиение младенцев, которые были в списочке, продолжилось, коим она аккуратно вывела трояки. Возмущались немногие. Лишь Федотов-молодожён негодовал: «Вот подлая бабёнка! Надо же, спрашивает то, что не знаем, и зачем нам чужие страны, озёра, когда мы в Тофаларию летаем! Что там с ней сделал, Антон, почему она такая злющая?» Хотя я отвечал не лучше других, Марго поставила мне четвёрку, был ли это подвох, или в душе у ней ещё что-то ко мне было. Но «народ» понял по своему, взроптал и упрекнул, что я не болел за общество.
