Повести военных лет. Владимир Иванович Негадов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Владимир Иванович Негадов
Издательство: Автор
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2023
isbn:
Скачать книгу
м донником, узнавшие пассажиров как родню, мы начали собирать свои чемоданчики. Все! Духота, разговоры, плач детей, частые проверки билетов уходят в забытье. Не знаю как другие нации – холодные шведы, промозглые туманами альбионцы или крикливые, как весенние грачи итальянцы, а русский человек в вагоне чувствует себя лучше, чем рыба в воде. Становится настолько общительным, что все из него лезет, как из дырявого мешка. Что его таким делает ? Может, перестук колёс, а может, жажда передвижения – составная часть романтики, при этом душа его – в парении, как птица, а язык опережает мысли. Эх, как бы мне хотелось умереть в поезде дальнего следования ! Чалдоны, заросшие по глаза щетиной, молчаливые, кряжистые, похожие друг на друга, хитрющие, и те, заложив «полбанки», не спеша вступают в «гутор».

      „Ты, паря, послухай,– тайга шума не любит, шумный человек-пустой человек“, – назидательно вёл разговор ехавший с нами чалдон Прохор. „В тайге – кто кого перемолчит. Убить зверя- что пустяк, паря. Надавил на крючок и всё. Вот в прошлую глухую осень Селиваха медведя подчинил“, – Прохор кивает головой на сидящего напротив детину.

      Селиван ест крутые, румяные, печёные яйца, посыпая их крупной серой солью.

      – Сам шёл, я ему только дорогу указывал,– басит Селиван.

      – Ты, паря, послухай, – выпивая ещё стакан мутноватой жидкости, продолжил Прохор. -Поставил Селиваха верховые сети с аршин от земли, обложил ими берлогу, поднял орясиной зверя – тот уж на зиму залёг – зверь вздыбился, Селиваха – под сеть нырком, а михайло в сети и замотался. Возмущаться стал, реветь, а Селиваха его часа два орясиной успокаивал – подчинял. Потом обмотал волосяной возкой, освободил задние лапы от сети, и повёл его на вожже прямо к сельсовету. Во, паря!

      – Сам шёл, я ему только дорогу указывал, – добавил Селиван, шелуша яйцо. Сели эти двое ночью, где-то на полустанке, за «Зимой», ехали в город купить берданку, припасов к ней, да в «люзион» сходить…

      Остальные россияне тоже на слова охочи, а если хорошо выпьют, то поют забористо и долго отплясывают под говоруху-«ливенку». Любят рассказывать истории, вроде Евсея-плотника, ехавшего в Забайкалье. Притиснув в угол курносую, с лицом как масляный блин, бурятку, вкрадчиво с приглушением говорил : «Ты погодь, милуха, а муж –то у ей был не вполне естественный, ну, она и- того, схлестнулась с артистом, кумекаешь, а ?» Бурятка, видимо, кумекая о чём речь, смеялась, закрывая щелки глаз, а Евсей уже заводил за её спину руку…

      Распрощавшись с попутчиками, мы с Сашей Максимовым вышли из вагона. Март в Сибири тоже весенний месяц, вечерние зори ясные ,чуть подёрнуты румяной молочной пенкой, морозец лёгкий, не жжёт лицо. Тайга в дымке, стала чернее и как бы ближе. Слышно, где-то тренькает синица, по весеннему, звонко, в несколько коленцев поют эти плутовки своё ципинь-ци–пинь. Зимой этого не услышите. Это песнь весны. Город ещё не зажёг огней, прозрачные дымки из труб домов стоят столбами. Проходим красавец мост. Ангара очистилась ото льда, вода тёмно-зелёная, как бутылочное стекло, бешено клокочет у опор, а дальше течёт спокойно, разливаясь в ширь, прячась за недалёкими лесистыми увалами. Большинство городов Сибири гнездятся по рекам, как клуши в садке, потому что реки издревле для человека были дорогами. Так и этот – областной с базаром, пропахнувший «душистым» омулем, от которого вновь прибывшего россиянина мутит, и он бежит к забору, держась за него начинает извиваться как змей. «Квелой,-говорит продавец омуля, – погодь, обвыкнет, за уши не оттащишь». И правда, через неделю мы ели его почём зря. Резать его нельзя—расползётся. А вот когда обдерёшь, то прямо пальцами берёшь красноватое мясо. До чего же вкусен злодей! А запах, он не ощутим, его перебивает вкус. Безусловно, его лучше употреблять под «это дело», а так просто, как говорил пилот-инструктор Иван Петрович, – «портить вещь – варварство!» А с «этим делом» в то время в городе было очень туго, почти как «сухой» закон

      Управление Гражданской Авиации далеко разбросало свои отряды. Они стояли в Абакане, Енисейске, Нижне-Удинске, не говоря уже о самом Иркутске. Летали до Тикси, Хабаровска. Новосибирска. А летали то на чём, да ещё как летали! Само Управление располагалось в монастыре, недалеко от центра города в тенистом парке, окружённом толстой кирпичной оградой. Монахи разбежались по скитам и дальним уголкам таёжной глухомани. Под сводом бывшей трапезной гулко бьётся дробь «Ундервуда». Стук обрывается, к нам выходит красивая блондинка. Смерив нас раскосыми длинными зеленоватыми глазами, спросив: «Что надо?»-ушла, крутнув бёдрами. Сашка зажмурился, я воздел взгляд в потолок, там витал на больших белых крыльях узколицый архангел. Он ехидно улыбался и грозил мне перстом…. Нас принял начальник Управления, а рядом билась дробь «Ундервуда»…

      Лежим на койках в просторном общежитии сухопутного аэропорта. Собрались двенадцать лётчиков, несколько механиков – молодые, здоровые парни. Будем летать по зонным маякам на «Р5»-ых .В то время в воздушных силах он был разведчик и штурмовик. Это они под Гвадалахарой вышибли дух и печёнки у молодчиков Франко, сделав мешанину из железа и мяса. Они их закупорили в узкой долине. «Р-5»-ых было тридцать: девяносто пулемётов, пятнадцать тонн бомб. Много дней не выли шакалы в долине. Они были сыты…

      Сегодня воскресенье,