перед которым можно не стесняться, хоть он и кастырь. Астроном повел их в кухню, которая была одновременно и гостиной – слуги, положенные кастырю по должности, уже ушли. Дом был пуст, заботливая кухарка, зная о том, что хозяин частенько работает по ночам, оставила приготовленные кушанья на плите, в которой еще тлел огонь. Общими усилиями накрыв на стол, расселись и принялись за позднюю трапезу. Мальчишки негромко галдели, обсуждая прошедший день, пробуя все, что предложил гостеприимный хозяин. Кир тоже пытался участвовать в общей беседе, что-то объяснял, рисуя в воздухе руками. Лентина улыбаясь, смотрела на детей и думала, о том, что у детства есть неоспоримое преимущество – вот же недавно видели, как смерть ходит рядом, как гибнут те, с кем успели подружиться, ожидали, что скоро наступит и их очередь. Но вот избежали гибели и уже могут смеяться и не думать о том, что скоро снова туда, где страшно, и можешь не вернуться или кто-то из тех, кто так тебе дорог, больше никогда не вернется. А они сидят и смеются, словно ничего не было ранее и дальше – только радость, и счастье пойдет с ними рядом. Селена сидела молча, задумчиво копаясь в тарелке, уставившись на колышущееся пламя в камине. Она была какая-то тихая сегодня, да и вчера на Совете отмалчивалась почти все время. Ужин закончился до того, как потухли последние угольки в камине. Расходиться не хотелось, но ночь не была бесконечной, нужно было еще так много сделать. Прибрали за собой, решив сейчас отдохнуть пару-тройку часиков, а потом встать и приступить к сборам-обучениям на посвежевшую голову. Укладывались спать в гостиной, в которой на полу были такие мягкие ковры, что больше ничего и не нужно было стелить. Мальчишки улеглись на полу, стащив у хозяина подушки, девушки – на креслах рядом, Ди Астрани занял диван. Уснули почти одновременно, вымотавшись за день. Лишь Селене не спалось – так и крутилась в голове неотвязно мысль: «Кто это, кто это, кто это…». Вспоминала юность и похищение. Решив, что вряд ли этот рыцарь был у Диких. За последнее время он тоже не мог попасться на глаза, чтобы так быстро изгладиться из памяти – господин был статен, довольно привлекателен и, если бы уж встретился где, запомнился бы более отчетливо. Во время путешествия вдвоем с Вальдом по пустыне им пастыри не встречались. Отбросила мысли, пытаясь уснуть. Ворочалась, ворочалась – потом решила, что все равно не уснет, пока не вспомнит. Встала и пошла к окну, решив посидеть и порисовать – это всегда ей помогало, когда память капризничала. Нашла чистый кусочек бумаги и начала на нем рисовать места, где она побывала за свою жизнь. Нарисует, напишет название и вспоминает, кого встречала. Тихонько потрескивал остывающая печь, слышалось тихое сопение спящих. Листик, на котором Селена рисовала, уже почти полностью был заполнен – не потому что она так много путешествовала, а потому, что клочок был слишком маленьким. Уже приступила к тому мрачному периоду своей жизни, который больше всего не любила вспоминать – ко времени похищения женщин ее клана. К той самой злополучной
