На лице американца отразилась покорность и страдание, как бывает у мужчины, когда он очень давно мечтает о женщине, и не может ее заполучить.
Я не слышала, что он ей ответил, и пошла наверх к себе в спальню. Почему-то увиденная сцена между сестрой и мистером Томпсоном вызвала во мне не самые хорошие чувства. Что это? Зависть? Но почему? Я ведь так люблю Джи, я так хочу, чтобы она была счастлива. А мистер Томпсон, это теперь стало очевидно, будет для нее отличной партией, он станет самым нежным, самым любящим мужем для моей Джи.
Я села на кровать и скинула с плеч зеленый плед, которым укрыли меня, сразу после того, как нашли на берегу.
Через некоторое время послышались звуки мотора, которые вскоре затихли вдали. Мистер Томпсон уехал.
– Как ты? – спросила Джи, осторожно открывая дверь.
Я уже сняла платье, оставшись только в сорочке и чулках и сидела на краю кровати.
– Ничего, – улыбаюсь, – страшно хочется помыться.
Джи приблизилась ко мне, в руках она держала небольшой круглый поднос со стоящей на нем высокой кружкой.
– Сходила на кухню и попросила нагреть тебе немного молока с корицей и гвоздикой, – Джи опустилась рядом со мной, – это поможет восстановить силы.
Я послушалась сестру, взяла кружку и начала пить. У молока был иной вкус и запах, чем у козьего. Буйволиное узнала я.
– Как странно, Джи, тебе не показалось, что в доме слишком тихо?
Сестра кивнула, кладя поднос на столик возле кровати.
– Да, даже чересчур. И на кухне лао меньше, чем обычно. Стала спрашивать, куда ушли остальные – прячут глаза и бормочут под нос что-то нечленораздельное.
Тревога завязалась узлом в груди. Что-то не в порядке. Я посмотрела на туалетный столик и увидела брошь, о которую уколола палец. Дурное предчувствие в миг охватило все мое существо. Тут входная дверь внизу с грохотом распахнулась, послышались тяжелые шаги отца, он поднимался наверх, направлялся в мою комнату.
– Ах, Джи, не оставляй меня! – задрожала я, хватая руку сестры и стискивая ее. И прежде чем, мы успели перевести дух, отец ворвался в комнату и подлетел ко мне, оттолкнув Джи, он схватил меня за волосы и ударил по лицу, сильно размашисто, так что я свалилась на пол.
– Отец! – в ужасе вскричала Джи, бросаясь ко мне.
– Поди вон, Джия! – гремел отец, зеленые глаза его налились бешенством, лоб вспотел, он тяжело дышал, изо рта несло алкоголем. – Я наведу здесь порядок! Я наведу в этом чертовом доме порядок! – подлетел ко мне и снова схватил за волосы, больно оттягивая голову в бок. Я дрожала всем телом, левая щека горела огнем, глаза заволокли слезы. – Не смей реветь! Не смей! – орал отец, занося руку для еще одного удара. – Ты что это выдумала, Киара? Возомнила, будто здесь хозяйка и можешь распоряжаться моими кули? Как ты смела устроить ту омерзительную сцену в рабочих линиях? Как ты могла унизить надсмотрщика на глазах у рабочих?
– Он избивал Донга, – прошептала я, боясь смотреть на отца. Боясь увидеть это страшное перекошенное