– Ага, то есть диагноз будет в любом случае, – задал он мгновенно следующий вопрос, не давая Таунбергу перехватить инициативу в беседе, – это лишь вопрос времени? Я вас правильно понял, Арнольд Исаакович, вы точно уверенны в том, что я психически не здоров, но не готовы сказать мне степень моего безумия?
Таунберг, перестав улыбаться, взял со стола карандаш и начал его мять в руках, обдумывая ответ на его новый вопрос. Сделав серьёзное лицо, заведующий посмотрел на него строгим внимательным взглядом и спросил:
– А как бы вы, Вячеслав Владимирович, ответили на ваш вопрос?
– На какой из двух? – спросил он, понимая, что заведующий начинает юлить, уходя от его вопроса.
– На первый, – уточнил Таунберг.
– Да всё очень просто, Арнольд Исаакович, – как можно доброжелательнее улыбнувшись, сказала он, – я, как тот сомневающийся из бородатого анекдота. Рассказать?
– Конечно, Вячеслав Владимирович, потешьте старика, – вновь заулыбавшись, сказал Таунберг, – было бы интересно послушать.
– Так вот! – начал он. – Каждый нормальный человек знает, что дважды два ровняется четырём. Шизофреник железобетонно уверен, что дважды два – это пять. А вот неврастеник согласен с большинством, что дважды два – это четыре, но постоянно сомневается, а почему не пять.
Таунберг рассмеялся, своим клокочущим голосом, более напоминающим карканье вороньих персонажей из советских мультфильмов. Он поддержал заведующего, рассмеявшись с ним за компанию. Со стороны это походило на беседу двух давних друзей, встретившихся после длительной разлуки. Но атмосфера напряжённости висела в воздухе, и он ощущал её всем телом от макушки до кончиков пальцев ног. Таунберг, отсмеявшись, приподнял очки и вытер, якобы выступившие от смеха слёзы на глазах, после чего сказал:
– Надо сказать, Вячеслав Владимирович, я очень давно работаю в сфере психиатрии, поэтому, как и любой специалист, любящий своё дело, которому я посвятил жизнь, стараюсь объять профессию с разных сторон. Юмор не исключение. Но такое слышу впервые, хотя за свою длительную практику, слышал всякое. Обязательно расскажу эту хохму коллегам.
– Ой, Арнольд Исаакович, и не говорите, – демонстративно соглашаясь с Таунбергом, сказал он, – в нашей жизни без юмора никак. А уж в вашей профессии, которая основана на работе с людьми, а это самая тяжёлая и неблагодарная работа, так и вообще без юмора можно с ума сойти.
– Тут вы правы, Вячеслав