Я фыркнула и уже развернулась, чтобы уйти, но чья-то рука схватила меня за край толстовки и сильно толкнула в сторону стены. Я ударилась спиной и опешила от подобных действий.
Это сделала Кристина.
– Не смей поворачиваться ко мне спиной, когда я с тобой разговариваю, – процедила она.
– Не смей трогать меня, иначе я сломаю тебе руки, – выплюнула я в ответ.
На нас смотрели, наверное, человек эдак двадцать, не меньше. Шагая по коридору по своим делам, многие останавливались только ради того, чтобы поглазеть на происходящее.
Кристина смотрела на меня молча и выглядела достаточно злой, чтобы с легкостью сделать со мной что-нибудь плохое, но почему-то не стала.
– Тебе лучше выслушать нас до конца, – присоединился Честер. – Ты же не хочешь, чтобы с твоим братишкой что-нибудь случилось?
Меня вмиг охватил невообразимый ужас, и я просто не смогла проигнорировать его слова.
– Что ты… – начала было я, но меня перебили.
– Мы знаем, где ты живешь, знаем, что у тебя есть младший брат. – Кристина оперлась о стену, удивительно расслабившись. Видно, ей доставало удовольствие причинять боль другим. – И мы с особой легкостью можем что-нибудь ему сделать, если откажешься приходить на вечеринку. Тебе всего-то нужно согласиться.
Я оказалась в тупике. Не понимая, зачем им это нужно, я переводила взгляд с Кристины на Честера и обратно. Мне хотелось уловить цепочку их мыслей, но, может, ее и вовсе не было.
А они сообразительны. Знаю, что я не смогу отказаться. Полиция относится к нам с предубеждением, неприязнью, подозрением. Любого из нас могут попросить показать содержимое сумочки или рюкзака, потребовать документы для подтверждения личности, а заодно и проверят по своим каналам, замешаны ли мы в чем-то этаком. Вот так просто, без какой-либо причины.
Представьте, что идете по своим делам в обычный будний день по людной улице, и вдруг к вам направляется хмурый офицер и неожиданно заявляет, что вы должны показать свой рюкзак и паспорт. Какой будет ваша реакция? Не думаю, что вы обрадовались бы чему-то подобному.
А я с этим живу сколько себя помню.
Кристина и Честер прекрасно знают, что полиция нам не поможет. Кто мы такие, чтобы заступаться за нас? Мы дети никому не нужной эмигрантки – и этим все сказано. Прискорбно, но приходится мириться.
– Почему вы так этого хотите? – спросила я, когда нашла в себе силы снова заговорить.
Они переглянулись, и их взгляды были полны хитрости и озорства, словно парочка играла в какой-нибудь покер.
– Может, мы просто очень гостеприимные, – ответила Кристина со смешком.
– В общем, подумай, а мы поступим исходя из твоего выбора, – добавил Честер.
И они ушли в весьма приподнятом настроении, словно насытившись моей энергией.
У меня внутри все дрожало. Я стояла у стены в шумном коридоре и не