М. Ж.: А вот насчет того, что ценится дорого – это, наверное, скорее справедливо. Люди действительно очень ценят, если с ними обращаются вежливо, в этом есть что-то отрадное для измученных человеческих душ.
О. А.: Это так, и я думаю, что вежливость отрадна тогда, когда она искренна, то есть пребывает в русле того возрастания, о котором вы говорили. Что касается политкорректности, то в ней как раз искренность отсутствует; политкорректность – это когда мы говорим не то, что думаем, боимся реальности – реальности ближнего, реальности его инаковости, его непохожести на нас. Может быть, это не совсем укладывается в нашу тему, но когда мы за вежливостью ощущаем искренность, то это всегда дорого и отрадно, а когда это еще открывает нам возможность для общения, для события, позволяет нам учиться любви, то это как раз то, ради чего все.
М. Ж.: Политкорректность здесь действительно ни при чем в том смысле, что ничего общего с вежливостью, даже этикетной, она не имеет по следующей причине. Может ли вежливость кого-то обидеть? В принципе нет; ежели кому-то обидно, что при нем с людьми обращаются вежливо, если вежливое обращение к нему самому вызывает озлобление и даже агрессивность, это все-таки ненормально. А вот я читала разборы случаев применения политкорректности и усмотрела, что она всегда осуществляется за чей-то счет.
О. А.: Прежде всего, за счет истины.
М. Ж.: Да, но я имею в виду, что и за счет человека. Вот читаю я о международных курсах политкорректности. Завершение курса преподавательница решила отметить тем, что слушательницы будут читать стихи на своих родных языках. И одна немка начала было читать стихотворение Гете, но этому воспротивилась американка, закричавшая, что это язык фашистов, что она не намерена это слушать; вскочила, вылетела вон, хлопнув дверью. И преподавательница немедленно стала объяснять, что политкорректность состоит именно в том, чтобы никак не показать этой женщине, что она не права.
Получается, что оплевали и немку, и Гете заодно, истину тоже мимоходом поругали, потому что Гете к нацизму ровно никакого отношения не имеет – и все тихо-мирно, шито-крыто.
О. А.: И сама американка так никогда и не узнает, как обстоит дело и с ней самой, и с немецким языком, и с Гете, и насколько глубоко и несправедливо она оскорбила бедную немку и испортила праздник всем остальным. Это – модель политкорректности, но при чем здесь вежливость? Та вежливость, о которой мы говорим, которая расчищает пространство для общения и для любви.
М. Ж.: За политкорректностью кроется равнодушие, это на самом деле атомизация общества: никто друг друга не задевает, каждый ходит по своим рельсам и никого не касается то, что происходит с другими.
О. А.: И мало того, всякая попытка преодоления этого угашается, заглушается. Говорить искренне – неполиткорректно. А ведь высший смысл имеет только та вежливость, за которой стоит искренность.
М.