Катулл Александрович подошёл к нашим алкашам в тот момент, когда нерадивый Сашка уронил початую бутылку. Бутылка глухо звякнула и раскололась; содержимое потекло тонкими струйками в разные стороны по асфальту. Одна струйка смогла добежать до зелёного газона, разделив тротуар на две части. Катулл Александрович встал с одной стороны от мокрого следа и задумчиво произнёс:
– Осколки постмодернизма.
Глава 2. Похороны постмодернизма
Катулл Александрович посмотрел на алкашей, а алкаши посмотрели на Катулла Александровича. Молча, по одному, алкаши перешагнули через струйку на сторону новоприбывшего.
– Мы собрались здесь, – продолжал Катулл Александрович, – чтобы проводить целую эпоху, в которой родились, выросли и даже успели состариться. Прощай, постмодернизм. Ты был склеен из осколков прошлого, но силы твои иссякли. Дух жизни, питавший тебя, покинул твоё хрупкое тело и перешёл в новую благодатную почву. Он породит новую силу, пока безыменную, но которая наполнит собой всё пространство вселенной. Мы открыто приветствуем новое время и без сожаления прощаемся с тобой, почившая эпоха. Прощай.
– Прощай, – глухо повторили алкаши; Сашка тайком утёр скупую кандидатскую слезу. Катулл Александрович поднял разбитую бутылку и, обернувшись к алкашам, сказал:
– Давайте достойно проводим её в последний путь.
Он прислонил бутылку к стене дома за заборчиком и уплотнил землю у основания разбитого горлышка. Алкаши почувствовали острую необходимость сказать что-то торжественное.
– Скорбим, – важно произнёс Алексей Дмитриевич. – Ибо ничто так не радовало нас, как возможность денно и нощно плести новые узоры из нитей старого времени.
– Помним, – тихо, растягивая сонорные, сказал Пётр Петрович. – Помним и чтим память вскормившей нас матери, которая не жалела соков для наивных своих птенцов.
– Верим, – гаркнул Михаил Иванович, – что на смену грядёт великое время!
– Да! – поднял вверх кандидатский кулак Сашка. – И именно мы станем его вестниками!
Катулл Александрович был доволен: он не ошибся. Его новые знакомые оказались как раз такими, какими он их себе представлял. В последнее время Катулл Александрович больше всего ценил в людях умение видеть серьёзное в несерьёзном и несерьёзное в серьёзном, способность к интеллектуальной импровизации, спонтанному парадоксу, игре. Он столько лет ходил мимо стекляшки на работу и обратно, так часто присматривался к алкашам, что считал их чуть ли не своими родственниками. Ему удалось изучить характер и привычки алкашей, и они казались ему достойными людьми, но познакомиться с ними Катулл Александрович решил именно тогда, когда