– Интересно, который теперь час, – сказал я, потому что идти во тьме и молчать скучно. – У меня всё выгребли из карманов, в том числе мой «хэмпден».
– Мой «брегет» тоже. Придется покупать новый, я привык к этой марке, – поддержал беседу господин.
– Вероятно, я долго спал. Уже далеко заполдень – судя по ощущению в моем желудке. Он у меня как хронометр. Через четыре часа после еды деликатно напоминает о себе. Через восемь становится требователен. Через двенадцать начинает бурчать. Через шестнадцать – кричит. Слышите?
– Еще бы, – ответил Эраст Петрович. – Странно, однако, зачем строители метро вырыли эту нескончаемую т-трассу со столькими ответвлениями… Скорее всего штольня, по которой мы бежали, соединилась со старинной сетью каменоломен. Я читал, что под Парижем сокрыт еще один город, подземный. В средние века горожане добывали в недрах камень, чтобы строить дома. Потом начали привозить материал из окрестностей, это было дешевле, и городские каменоломни вышли из употребления. Спускаться в них запрещено полицией, потому что несколько раз любопытствующие отправлялись вниз на экскурсию и пропадали в лабиринте. Найти из него выход непросто.
– Ничего, мы найдем, – бодро ответил я.
Я шел первым. Одну руку выставил вперед, второй вел по стене. Она была шершавая, я исцарапал себе все пальцы. И вдруг – не знаю, через час или через два – поверхность стала приятной на ощупь. Теперь она состояла из гладких круглых камней примерно одинакового размера.
– Кажется, мы куда-то приближаемся, господин! – сообщил я. – Иначе зачем облицовка?
Но шло время, а галерея никуда не выводила. Глаза я давно закрыл, потому что им наскучило без толку пялиться во мрак. Поэтому, когда господин воскликнул: «Маса, у меня не г-галлюцинация?», я равнодушно ответил: «Почем мне знать?» Но Эраст Петрович толкнул меня кулаком в спину, крикнул:
– Смотри!
Я открыл глаза. Впереди брезжило что-то серое. Никогда в жизни не видел столь прекрасного цвета!
Мы побежали. Свет понемногу становился ярче. Я уже не вел рукой по приятно-круглым облицовочным камням, в этом не было надобности. Оглянулся на них – и споткнулся на ровном месте. Это были не камни, а человеческие черепа! Обе стены были выложены ими сверху донизу! Оказывается, я несколько часов щупал мертвые головы!
Я закричал. Не от страха, а чтобы поскорее проснуться. Догадался, что всего этого на самом деле нет – ни бесконечного блуждания в темноте, ни подземных ходов, ни черепов. Я вижу дурной сон.
– Не ори, – сказал Эраст Петрович. – В восемнадцатом веке, когда в Париже стало тесно и понадобились новые п-площадки для строительства, сюда, в бывшие каменоломни, перенесли покойников с церковных кладбищ, несколько миллионов скелетов. Каждый старинный город стоит на костях… Ага, а вот и выход.
Мертвая улица вывела нас к решетке. По ту сторону тоже была галерея со стенами из черепов, но не темная, а подсвеченная. И оттуда доносились голоса!
– …Справа погребены