И всё было бы хорошо, если бы не попытка рейдерского захвата этой латифундии могущественным бизнесменом, бывшим мафиози Германом Автономьевым, вылившаяся в вооружённое противостояние. У него было около сорока бойцов, нас же всего шестеро.
Рейдеры думали, что мы сдадимся, поднимем лапки кверху, а наша группа охраны во главе с командиром Павлом Гуркиным оказала ожесточённое сопротивление не на жизнь, а на смерть; Гуркин не сидел в глухом углу, сражался наравне с остальными и тоже весь пропах порохом.
Вениамин Шабалин хоть лично и не отражал налёт рейдеров по причине своей неподготовленности, но находился рядом с нами для оказания посильной помощи. И лично перевязывал двух наших раненых.
По ходу боевого столкновения я зацепил выстрелами несколько человек, атаковавших двухэтажный особняк Шабалина, где мы засели и в течение довольно продолжительного времени отстреливались.
Это моё снайперское искусство помогло нам продержаться до прихода бойцов из отряда СОБР «Гроза», которые ударили по нашему противнику с тыла, задержали большинство из его числа и затем передали в руки ольмапольской полиции.
О моих решающих действиях при отражении нападения на фермерское хозяйство рассказывали все местные телеканалы и показывали меня вживую, в результате чего участники банды стали знать главного «героя» в лицо.
На следующий день пятеро из рейдерской, а по сути бандитской группировки, оставшиеся на свободе, встретили меня автоматным и винтовочным огнём на мосту через речку Агапку, когда я ехал из Чукалина в Ольмаполь к своей подруге сердца Наталье Веряниной. Нападавшие били почти в упор, пули свистели и обдували голову, и смерть, можно сказать, смотрела мне в глаза.
Я открыл встречный огонь из двух пистолетов – один из них был тот самый лесоповальный бригадирский ТТ – на поражение, иначе меня бы убили, и все мои выстрелы оказались точными.
СМИ описывали это событие под заголовками «Бойня на Агапке», «Расстрел пятерых» и другими не менее кричащими; я был выставлен настоящим вурдалаком, серийным убийцей и фактически поставлен вне закона.
В Ольмапольском районе объявили план «Перехват», правоохранительная система начала на меня масштабную охоту с привлечением всех возможных сил, и было отдано распоряжение стрелять по киллеру на поражение с целью его ликвидации. Однако благодаря содействию Татаринова мне удалось сначала схорониться в одном из частных домов пригородного посёлка Тихоновка, а через двое суток покинуть город.
Кстати, пистолеты, бывшие в моём распоряжении, я не бросил, а, предварительно смазав солидолом, закопал в подпольной завалине дома, послужившего мне укрытием.
Вывозил меня на автомобиле Михаил Болумеев. И довёз до Москвы, где мы расстались. Несколькими днями