– А где Фроська-крючочница? – спросил Яблочков у последнего вышедшего из кабака. – Говорят, с вами пила?
– На полу лежит, встать не может.
Пришлось заходить. Фроську в чувство привести не удалось. Два полицейских надзирателя подхватили её за плечи и поволокли домой, чтобы устроить там обыск.
Кешка уже спал. Его разбудили. Он с ужасом смотрел на ничего не понимающую мать и на мужчин, которые её привели.
– Что у них из имущества? – спросил Яблочков у хозяйки Натальи Ивановой.
– Какое у нищебродов имущество, скажете тоже… Только сундук.
– Ключ от него где?
– У мамки на шее, – со скорбным вздохом сообщил Кешка.
– Что в сундуке?
– Не знаю, – соврал Кешка. – Мамка сегодня туда сама что-то клала, без меня.
Яблочков сдернул ключ с шеи Фроськи, подошел, скинул полено, служившее Кешке подушкой, и открыл сундук. Наталья, заглянув в него, охнула:
– Ну и ну!
Кешка тоже изобразил удивление:
– Откуда это?
– Ты разве не знаешь? – с подозрением спросил его Яблочков.
– Нет. Она без меня сегодня по помойкам ходила. Вернулась с набитыми мешками. А что в них, не показала.
И горько заплакал.
Никаких причин арестовывать его не было. И Яблочков оставил мальчика на попечение Натальи и её мужа. Фроську же распорядился доставить в съезжий дом Адмиралтейской части и посадить в камеру для задержанных.
– Как же ты без мамки теперь будешь? – погладила Наталья рыдавшего Кешку, когда полицейские удалились.
– Как-нибудь проживу. За угол у нас вперед уплачено, а на пожрать я завсегда тряпок насобираю. А там гляди и мамку выпустят.
– Нет, не выпустят. В Сибирь её отправят. И тебя вместе с ней.
– Но она ничего не сделала! Подумаешь, икону продала. Остальное-то, считай, вернула.
– Так она ведь не только ограбила, ещё и убила…
– Нет, неправда, – закричал Кешка. – Чванов мертвый был, когда мы вошли…
– Значит, и ты с Фроськой был, – поняла Наталья. – А почему полицейским соврал?
– Потому что в тюрьму не хочу. Что я там забыл? Ой! А вы меня не выдадите?
– Ну, если отдашь четыре рубля, что у мамки выудил…
– Два, – твердо сказал Кешка.
– Ладно, – сжалилась жена портного.
– Завтра принесу. Я их вне дома спрятал, чтобы мамка не отобрала…
– А ты, я смотрю, паренек-то умный. Далеко пойдешь, если не остановят…
– Тетя Наталья, тетя Наталья, а как мне мамку от каторги спасти?
– Не знаю… Были бы вы богачи… У богачей-то особые защитники имеются, аблакатами звать. На суде кого хошь запутают, белое за черное выдадут, а кошку за собаку. Потому-то на каторгах только наш брат-бедняк и сидит. А богачам за убийство заместо каторги орден вручают.
– А что если обратиться к ним, аблакатам? У меня ещё