Понаблюдав еще немного, как капитан со штурманом и рулевым увлеченно, с рыбацким азартом, маневрируют тяжелым неповоротливым кораблем, ведя его над рыбным косяком так, чтобы устье, то есть передняя часть трала, захватило самые плотные скопления, Егор тихонько покинул рубку и направился к своей каюте.
Там он надел выданные боцманом резиновые сапоги, набросил на свитер телогрейку и двинулся в сторону промысловой палубы. Сюда уже подтягивались другие члены команды. Когда ожидается добрый улов, а, уж тем более, на первом тралении – никто не остается равнодушным. И, несмотря на окрики из репродуктора: «Посторонним – немедленно покинуть промысловую палубу!» – все выползают на свежий воздух, курят, трындят и как бы невзначай посматривают на вытаскиваемый трал.
Едва перешагнув высокий порожек дверного проема, Егор зажмурился и остановился под навесом, защищавшим от ледяного дождя. Тут все было залито ярким светом прожекторов. И в этом свете фантастически смотрелся трал, высоко поднятый кран-балкой, туго набитый рыбой и висящий над палубой, как гигантский батон вареной колбасы в серебристой оболочке, перевязанной джутовым шпагатом. Двое матросов возились у нижнего конца трала. Они, видимо, что-то там развязали, потому что мощный вал серебра вдруг ухнул на палубу и растекся по всему так называемому «ящику». Воздух наполнился запахом свежеразрезанного огурца.
– Это мойва так пахнет? – спросил Егор у стоявших рядом.
– Да. Огурчиком, прямо с грядочки, правда?
Посреди палубы открыли какой-то люк, и мойва стала туда уходить, как вода из ванны с выдернутой пробкой, даже закручивалась так же. Остатки сгребали швабрами.
Члены команды один за другим ушли внутрь корабля: кто заступать на подвахту по переработке рыбы, кто отдыхать, а Егор через опустевший «ящик» прошел на самую корму. Тут по бокам от слипа – наклонного спуска к воде для трала – было два выступа, огороженных поручнями.
Егор занял место на одном из этих выступов, наслаждаясь хотя бы недолгим, но отшельничеством, свежим морским воздухом и тишиной: главные двигатели судна молчали. Как вдруг вся иллюминация разом погасла! Наступила такая кромешная тьма, что отшельник почувствовал себя в ловушке. Как же он вернется – ни зги же не видно? Схватившись за поручень, Егор решил переждать, пока глаза хоть немного привыкнут к потемкам.
В этот момент по судну прошла дрожь – заработали главные двигатели. Потом проснулись винты, зашумели где-то внизу, в темноте. Егор посмотрел туда, и у него захватило дыхание от неожиданной красоты увиденной картины. Он даже свесился за перила, рискуя сорваться за борт. От работающих винтов по воде веером рассыпались призрачные зеленые сгустки света. Они вращались в толще