На меня навалились лемуры.
Обжигающе ледяные пальцы сомкнулись на мне стальными тисками. Беспощадные, бесцеремонные руки рывком вытянули меня в горизонтальное положение. Все еще дезориентированный, я едва сумел повернуть голову, чтобы посмотреть на третьего лемура.
Ее капюшон тоже свалился. Я увидел женщину непримечательной наружности – не красавицу, не уродину. Вот только глаза у нее были черные, пустые – отвратительно пустые. Долгое мгновение она пристально смотрела на меня, трепеща всем телом в каком-то темном восторге и предвкушении.
А потом медленно зашипела, вонзила пальцы в мякоть моего левого бицепса и оторвала кусок плоти.
Хлынула призрачная – из эктоплазмы – кровь. Моя кровь. Алые капли описывали в воздухе ленивые параболы и застывали на снегу.
Это оказалось больно. Я закричал.
Все трое лемуров закричали в ответ, словно дожидались, пока я подам голос. Лемур-самка торжествующе подняла в воздух шмат моей плоти, подставила под него раскрытый рот и стиснула в кулаке. Моя кровь окропила ей губы и язык, и она ахнула от наслаждения, прежде чем опустить его в рот. Казалось, она не ела несколько недель.
Глаза ее закатились на лоб, по телу пробежала дрожь.
– О! – выдохнула она. – Боль. Сколько он испытал боли. И злости. И радости. Да, этот пожил.
– Вот, – произнес второй лемур. – Придержи ему ноги. Мой черед.
Самка оскалила на него окровавленные зубы и оторвала от моей руки другой кусок, поменьше. Проглотив его, она навалилась всей тяжестью на мои ноги, пригвоздив их к земле. Второй лемур осмотрел меня, словно выбирая кусок посочнее. Потом оторвал шмат от моего правого бедра.
Так продолжалось несколько минут – все трое по очереди отрывали от меня по куску сочащегося мяса.
Не буду утомлять вас подробностями. Мне и думать об этом не хочется. Они были сильнее меня, ловчее меня и – как показал опыт – опытнее в том, что касалось ближнего боя по правилам духов.
Они меня одолели. Монстры одолели меня. И это было больно.
Так продолжалось до тех пор, пока по снегу не захрустели чьи-то шаги.
Лемуры даже не посмотрели в ту сторону. Я, в общем-то, тоже не очень следил за происходящим из-за сильной боли, однако и не был слишком занят. Я поднял взгляд и увидел одинокую фигуру, бредущую в мою сторону по снегу. Фигура не отличалась особенным ростом, одежду ее составляли белая парка и белые лыжные штаны. Лицо закрывала шапка-балаклава того же белого цвета. В правой руке незнакомец держал большой старомодный фонарь-прожектор – из тех, с пластмассовой ручкой для переноски. Две лампы в нем горели ярким оранжевым светом, озаряя снег.
Я даже захихикал про себя. Живой человек. С каждым