– Что делать, – пожал я плечами. – Вы бы тоже подумали, куда можно податься – тачки-то остынут через час.
– Бля, хоть бы макдак какой был рядом! – выругался обладатель лакированных штиблет, отбывая чечётку.
Этот дятел тоже не понимал, что «Макдоналдс», равно как и любой другой фастфуд, сейчас был закрыт по причине элементарного отсутствия электричества.
– Я гружёный, – с досадой сообщил дальнобой, – фуру не оставишь. Да и переночую, ничего. У меня печка автономная есть. Девушка! – вдруг оживился он и даже немного подобрал пузо. – Приходите ко мне греться, если что! Я вас кофэй угощу, у меня в термосе есть.
Так и сказал – «кофэй». Девушка с тоской взглянула на «джентльмена», и как-то бочком посеменила к своему паркетному «Лексусу».
– А чё, бать, для сугреву найдёшь чего? – засуетился гопник, смекнувший, что вакансия ещё свободна. – У меня, если чё, хавчик есть.
Водила с сожалением глянул в сторону фифы из иного социального слоя и быстро спустился с небес на землю.
– А, пошли, пузырь на вечер хотел оставить, но ладно, – махнул он рукой, затем повернулся ко мне: – Слышь, как тебя?
– Сева.
– Во, а меня Слава! – протянул он заскорузлую ладонь. – Слышь, Сева! Ты, если чё, мало ли, позвони диспетчеру моему, объясни ситуацию!
Он неуклюже подбежал к кабине своего МАНа, забрался внутрь и через полминуты вывалился обратно, протягивая грязный обрывок бумаги. На нём было накарябано несколько цифр. Видимо, номер диспетчера.
– Слава Нижняк, запомнишь? Нижняк. Скажи, что я встрял тут, ладно? А мы за твоей тачилой присмотрим.
Я не стал лишать добросовестного дальнобойщика надежды и согласно кивнул, убирая бумажку в карман. Странно только, что он не попросил позвонить жене или родственникам. Знать, у Вячеслава Нижняка в жизни есть только работа и верный «МАН». И раз уж он сам предложил, я попросил помочь оттолкать мою «ласточку» к обочине. Другие мужики помогли, справились быстро. Пожав на прощание руки и взглянув на свой «Ниссанчик» в последний раз, я решительно зашагал в сторону спуска с эстакады. Электронные табло, расположенные над трассой и показывающие обычно рекомендуемую скорость, погасли. «Камеры тоже сдохли», – подумалось злорадно. Хотя чему радоваться-то? Всегда считал, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, а тут ещё и морозище.
Вскоре мысли переключились на дочь. С её матерью мы были третий год как в разводе, но видеться с ребёнком мне не запрещали, и вообще, особой войны у нас не случилось. Полинке восемь, второклассница уже, и должен сказать, что это был самый замечательный человечек на свете. Так уж вышло, что она осталась с мамой, поэтому большая часть её жизни проходила мимо меня. Но я знал, что в это время девочку уже должна забрать из школы бабушка. Скорее всего, они все вместе отправились домой к сестре моей бывшей. У той был сын, ровесник Полинки, и поскольку