Дома тихо, непривычно тихо: какая-то звенящая тишина. Прошел по комнатам, Ида увезла все детское и свое. Шкафы открыты и полупусты. Открыл окна, вышел на балкон и увидел подходившую к подъезду маму.
– Миша, к вам пока поднимешься, почему-то лифт не работает. Ты машину что не забрал? Так у нас и стоит на стоянке.
– Заберу.
Мама принялась за уборку, вытерла пыль. Потом поставила чайник. Я чувствовал, что ей где-то глубоко в душе не по себе, и был рад, что она молчит на эту тему.
Мама остановилась у фотографии детей.
– Миша, ну что? Она обернулась в мою сторону со страдальческим выражением лица.
– Ничего. Дети не от меня, – спокойно ответил я.
– Ой, Миша.
Мама опустилась на диван и молча закачала головой из стороны в сторону. Потом встала, подошла ко мне.
– Миша, ты смотри, не удумай чего, – она тронула меня за плечо. – Слышишь?
Я очнулся.
– Мам, ты о чем вообще, я что, похож на дурака? Хотя, наверно, похож, – усмехнулся про себя.
– Ну смотри, то-то же. Всяко в жизни бывает: век живешь – век учишься на своих же ошибках.
После чая мама засобиралась домой, она взяла с собой фото «внуков».
– Ну, пойду, а ты, может, со мной? – оглянулась она на пороге.
– Позже приду или завтра, после работы.
Дверь за мамой закрыл, набрал джакузи и полез принимать ванну: столько «пропарился» в конторе и конторском душе. Душ – это не джакузи. Налил разноцветной пены и вспомнил, как мы с Идой плескались здесь. Теперь все здесь вольно или невольно будет напоминать о нашей семейной жизни. Да что я в самом деле, все живы, и жизнь продолжается.
Спал как убитый, чуть на работу не проспал.
После работы поздно вечером заехал к маме, забрал со стоянки машину и поехал к Наташе. Мне очень она нужна, прямо сейчас! Нам надо решить главный вопрос. Наверное, такие вопросы надо решать с ходу.
Во дворе было темно, но я увидел Наташу с мужчиной. Видимо, это и есть ее друг. Они стояли у подъезда и о чем-то говорили. Он держал ее за плечи, я мысленно кричал ей: «Прогони его, оттолкни!». Готов был выйти из машины и вышвырнуть его, выкинуть из ее жизни.
Но я не тот, что был раньше. Она сама должна выкинуть его или оставить.
Они повернулись и вошли в подъезд. Я замер, сжимая до боли руль. Чего я ждал, не знаю. Видимо, того, что он сейчас выскочит из подъезда и помчится, в сердцах хлопнув подъездной дверью. Но все было тихо. Прошло двадцать минут, целая вечность для меня. Они не зажигали огня. В квартире темно, может, там в зале горит свет, но я не собираюсь топтаться под их окнами, пытаясь уловить хоть какие-то звуки или увидеть электрический свет. Полчаса – это невыносимо, я решил ждать еще двадцать минут, и если он не выйдет. Еще полчаса прошло, как пытка, я завел мотор и, оглядев ее темные окна, уехал. Феи бывают только в сказках!