Утром она сделала мне отличный массаж, размяла плечи, мое тело было на седьмом небе от восторга. Суетилась вокруг меня, принесла мягкий новый халат.
– Это я давно купила для тебя, Миша. В тот день, когда увидела тебя здесь, помнишь, в первый раз, в прихожей?
– Помню-помню, – сказал я с улыбкой.
Вот на трезвую голову все казалось уже не таким романтичным. Не стал завтракать.
– Я пошел, мне на работу.
– Миша, – Дина задерживает меня в прихожей, смотрит преданными глазами, – когда ты придешь снова?
– Этого я не знаю.
«Откуда две пустых бутылки из-под коньяка под столом?» – думал я, прыгая по ступенькам вниз.
На работе все как всегда: споры на высоком уровне, накал страстей.
– А я говорю, чушь все это. Твоя философия никуда не годится, – парирует Петр Герману.
Натягиваю рабочую одежду, попутно врубаясь в происходящее.
– Ну что ты можешь знать о бабах, пардон, женщинах? – упорствует Герман. По одной судить сложно!
– Что значит по одной, – распаляется Петр.
– О, так у тебя их было не-м-м-мерено? – Герман начинает заикаться.
– Нет, не было, но я люблю, я полюбил одну. Да что ты понимаешь! – машет рукой Петр и выходит за дверь.
– Что за шум, а драки нет? – замечаю я.
– Привет, Михаил. Да вот, спорим тут с Петром о женщинах! Все они одинаковые, – машет рукой Герман. – Вроде любят, а потом все: рутина и никакой романтики отношений! Все лодки разбиваются о быт! О какой тяге может идти речь, если дома потом все будет одно и то же. Я не смогу уже различить ее среди мебели.
– Ну тебе-то откуда знать, Герман, ты же неженатый вроде?
– А все, Михаил, во, – и он «резанул» по горлу ребром ладони, – все, уже знаю ее от и до и все, что она скажет и подумает. И потом капризы эти. Не так сделал – все, нет и речи о любви, на время, пока не исправишься. Бегаешь на полусогнутых – плохо! Смотришь на нее не так, стоишь не так. Гуляешь налево и направо – тоже плохо, зато весело! – закончил Герман свою тираду на тему отношений.
– Ты что, уже расстался со своей дамой? – спросил я удивленно.
– Да вот, сегодня и ушел к себе домой, собрал шмотки и отчалил. Как гора с плеч свалилась! – Герман плюнул и пошел работать.
А я сел и задумался, глядя в окно нашей конторы.
– Что призадумался, Михаил? – Степаныч зашел в контору. – А на улице-то благодать, дороги хоть очистились, даже ехать приятно.
– Весна, – улыбнулся я Степанычу.
Закончили сегодня пораньше, да и день прибавился, непривычно ехать домой засветло. Смотрю – Дина идет по тротуару в резиновых сапожках, с сумками. Какой-то фраер к ней пристает: с одной стороны зайдет – она