Ты пытаешься заманить меня в свою городскую крепость? – отвечал он.
Не знаю, а что, похоже? Просто эта городская крепость рушится под весом грубого недонарушения закона об отсутствии веселья, его необходимо грубо нарушить…
Вик знал о Джеке. Это он дал Джеку прозвище «ребенок». Вик называл так меня, пока я не начала встречаться с этим молодым парнем. «Тебя на выходных разоряет ребенок?» – интересовался Вик. Я рассказала ему о висячих коралловых яйцах Джека. Вик спрашивал, даю ли я ребенку молоко с печеньем после того, как мы заканчиваем трахаться. Если чувствовал, что я злюсь, то говорил: «Просто шуткую, ребенок. Такая женщина как ты, будет девочкой всегда. Он будет счастливейшим придурком на свете, пока ты с ним не покончишь».
Ривер был еще привлекательнее Джека. Я высмеяла этот сон, хоть он и возбудил меня. Пожелала хорошего дня на работе и пошла к своей двери походкой, которая должна была заставить Ривера глядеть на мою задницу. Я была в маленьких серых пижамных шортиках. Таблетки подействовали, и голову повело.
Едва переступив порог, я прижала двумя пальцами местечко на сходе бедер. Я могла бы кончить вот так, в тот же миг. Я хотела это сделать, а потом позвонить Вику, сказать, что у меня появился новенький-свеженький. Меня замутило.
Я не знала, как одеться в первый день на работу в кафе здорового питания. Всегда жалела, что мне не наплевать. У меня есть одежда моей матери, которую я подарю тебе, и пара моих любимых вещей. Ты можешь их выбросить, но я всегда считала, что ткань иметь хорошо. Она хранит воспоминания в доступной форме.
Я зарулила на маленькую парковку. Мой «Додж» смотрелся старым и печальным рядом с двумя бесстыдными кабриолетами. Я прошла мимо студии, но внутрь не заглянула. Знание, что Элис там, меня терзало. Я представляла ее сидящей на скамье, сделанной из цельного дерева, а по бокам – своих мать и отца. Они разговаривали обо мне так, словно я чего-то не понимала. Представлять их втроем вместе – это была одна из самых гадких вещей, какие я когда-либо проделывала.
Когда я вошла в кафе, Наталия полоскала кружки в громадной серебряной раковине.
– Как дела? – спросила я, глядя в большие, как у Бэмби, глаза.
– Э-э, хорошо, – отозвалась девушка и спросила, хочу ли я кофе, что было мило с ее стороны. Похоже, мы собрались сделать вид, что катастрофа, которой мы вместе были свидетелями, вообще не случалась. Я видела, что Наталия нервничает из-за необходимости обучать женщину на два десятка лет старше себя.
Я вполуха слушала