– Абсолютно всё, – говорит он терпеливо, так и не почувствовав подвоха.
– Смело, – широко улыбаюсь и, не переставая смотреть на него, пинком роняю стоящий на полу большой горшок с неизвестным мне нецветущим цветком. – И неразумно.
Делаю шаг в сторону и опрокидываю неприкрученный к стене телевизор.
– Даже безрассудно, – хватаю со стола и, размахнувшись, швыряю на пол лэптоп.
Суетливо оглядываюсь в поисках еще чего-нибудь и шагаю к зеркалу на стене, Сойер не препятствует. Наоборот, отступает, освобождая мне дорогу. Снимаю – не без труда – зеркало в массивной серебряной оправе и отправляю в кучу к лэптопу и телевизору.
Так-то лучше.
– Полегчало? – слышу за спиной голос без эмоций.
– Значительно.
– Я счастлив, – все так же равнодушно. – А теперь убери за собой. Горничная приходит раз в неделю по вторникам. Он был вчера. Так что если не хочешь ходить босиком по осколкам и жить в этой грязи, придется тебе потрудиться. Все, что нужно, найдешь в кладовке под лестницей. Справишься?
– А у меня есть выбор? – оборачиваюсь.
– Конечно. Впредь советую тебе, прежде чем что-то сделать, сначала подумать. Но ты ведь не прислушаешься.
Улыбаюсь.
– Так я и думал. Развлекайся, Золушка…
Жду пару минут и, когда шаги внизу стихают, иду вслед за ним по ступенькам за инструментом.
Я действительно чувствую облегчение, мне было полезно выпустить пар, поэтому я ничуть не сожалею о предстоящей уборке. К тому же, она тоже станет для меня терапией. Когда руки чем-то заняты, лично мне лучше думается.
А думать мне есть над чем.
Глава 4 Осколки
Складывая стеклянные обломки и горшочные черепки в большую корзину для белья, которую сейчас явно по назначению не используют, раз она занимает почетное место в кладовке среди садового инвентаря, я пытаюсь придумать, как же мне позвонить брату.
У моего сыночка-в-законе просить бесполезно, он приставлен ко мне цербером и, я уверена, не станет нарушать полученный приказ. Он видел, как Рас отобрал у меня телефон и не расщедрится давать мне свой. Но позвонить мне очень-очень-очень нужно.
– Думай, Хэвен, думай!
От злости на безвыходность ситуации я двигаюсь излишне дергано и суетливо, поэтому вполне для себя ожидаемо ранюсь об осколки зеркала.
– Фак! – от резкой боли ругаюсь вслух, но негромко – не хочу привлекать к себе внимания.
Смотрю на длинный глубокий порез на ладони, из которого толчками стремительно выступает кровь, будто на волю из-под земли пробивается источник воды, и тонким ручейком стекает на пол.
Выбегаю в соседнюю ванную и включаю на полную холодную воду. Сую порезанную руку под мощную струю и смотрю, как кровь смешивается с водой, окрашивая ту в розовый цвет, и вместе с ней утекает в слив. Вида крови я не боюсь и в обморок падать не собираюсь, но зрелище все же неприятное. И волнительное – крови я теряю много. Ледяная вода ее останавливает, но стоит мне вытащить кисть из-под струи, как кровь сочится вновь.
Я