Домой мы возвращались тем же путем. В это время улицы начинали заполняться людьми, машинами, всевозможными звуками, запахами. Но мы успевали вернуться домой еще до того, как суета поглощала весь наш небольшой городок.
Однажды, когда до моего дня рождения оставалось всего пять дней, рядом со мной на скамью одна милая бабушка с глазами цвета пожухших васильков усадила мальчика. Первое, что я заметила, это его большие ясные глаза. В них как будто небо зажгли, настолько они отражали всю глубину синих и голубых оттенков. Мягкие пушистые волосы цвета молодого льна развевались при каждом наклоне его головы. Я не помню, чтобы я так долго смотрела на какого-нибудь другого ребенка. Но от него я не могла отвести взгляд. Он был красивый, от него пахло шкворчащими сладкими шариками, посыпанными сахарной пудрой. В первый день нашей встречи я заметила, что он был одет в клетчатую рубашку и черные штаны на резинке. Больше всего мне понравились его кроссовки. Они были сплошь белые, с кремовыми шнурками, с тонкой коричневой полоской, тянущейся по бокам всей подошвы. Мне сразу же стало стыдно за свои пыльные резиновые тапочки с пластмассовым цветком в центре. Я тут же смущенно поджала свои ноги под лавочку и уже хотела отвернуться, но мальчик вдруг заговорил со мной.
– А я скоро пойду в школу, – важно сказал он.
Я бросила на него взгляд, и хотя фраза звучала несколько хвастливо, лицо незнакомца выражало дружелюбие и тепло.
– Я тоже, – ответила я. – Мне скоро будет шесть.
– А мне уже семь, – сказал он с некой долей торжества.
Я насупилась. Так унизительно, когда кто-то старше тебя на целый год. Мне нечего было добавить.
– А как тебя зовут? – спросил он все тем же веселым голосом.
– Эмма.
– Какое смешное имя: тянется как резиновое. А меня зовут Славик. Ты сюда каждый день приходишь?
– Да. С мамой.
– А я