Тамара щелкнула пальцами:
– Если правильно все обставить, мы останемся здесь.
– Как это сделать? – он побледнел от напряжения: неужели эта хитрая бестия нашла выход?
– Прежде чем сообщить тебе о моих задумках, я хочу спросить: ты готов идти до конца? – поинтересовалась женщина, стряхнув пепел на паркет. – Способен ли ты на время стать жестким и беспринципным?
Он опустил голову на ладони и задумался. Справедливо ли это будет по отношению к Вике? Она никогда не делала ему ничего плохого, наоборот, старалась предупредить все его желания. Сегодня на нее обрушилось второе страшное известие, и в этом виноват он.
– Мне нужно подумать, – прошептал Денис.
Тамара встала:
– Окей, не буду тебя торопить. Как говорится, поживем – увидим. – Она взглянула на часы. – Совсем с тобой заболталась. Сейчас придет пациентка. А ты думай, милый.
Летящей походкой женщина вышла из кабинета.
Глава 10. Русское царство, 1525 г
Вернувшись во дворец, Соломония с энергией взялась за лечение. Она три раза в день пила заговоренную воду, мазала ей живот, но ничего не изменилось – женщина оставалась бесплодной.
Евдокия Ивановна, хлопоча, как наседка над цыплятами, каждый день заходила в опочивальню племянницы и, хмурясь, спрашивала:
– Не помогает?
– Нет, тетушка, – на молодую княгиню было жалко смотреть.
Евдокия Ивановна взяла ее за ладони: они были такими белыми, что просвечивала каждая жилка.
– Надо еще раз к Стефаниде сходить. Может, чего присоветует.
Соломония покачала головой:
– Не кончится это добром, тетушка.
Пожилая женщина стукнула клюкой по полу:
– Дождешься, что Василий от тебя избавится. Он, говорят, сейчас митрополита Даниила уламывает, чтобы тот на ваш развод согласился.
Княгиня еще больше побледнела:
– Он сам сказал об этом, тетушка?
Евдокия Ивановна отвернулась, чтобы смахнуть непрошеную слезу:
– Братцу твоему это ведомо. Смотри, придет за тобой однажды повозка монастырская, свезет в какую-нибудь далекую обитель. А ты, любушка моя, к монастырской жизни непривычная, зачахнешь там.
Соломония решительно тряхнула головой:
– Приведи сюда Стефаниду, тетушка. Василий сказывал, на три дня по делам уезжает. Приведи, милая, мочи нет мучиться.
Тетка удалилась, тяжело опираясь на клюку. Молодая княгиня села у окна, вдыхая пряный летний запах, и задумалась.
Откуда ни возьмись, на ясном небе появились темно-серые тучи, нацелились на яркое солнце, а вскоре и вовсе проглотили его. Молодая женщина подумала, что так и в ее жизни – сначала любовь и забота мужа, несшие радость, и светилась она от счастья, как солнышко, а потом, словно тучи, печаль налетела и унесла радость и веселье.
Княгиня взглянула на икону, висевшую у изголовья кровати. Божья Матерь будто понимала ее, почувствовала, но почему-то