– Но я не думала о ее предсказании до сегодняшнего дня, мало того, забыла начисто, – Вика сплела пальцы, – так что твое объяснение не подходит.
– Хорошо, – не сдавалась Лиля. – Пойдем другим путем. Цыганки предсказывают болезнь почти всем. А людям свойственно болеть. Тяжелая болезнь – это не обязательно онкология. Можно заболеть и без всякого предсказания. Вика, – она положила руку на запястье подруги, – если ты станешь думать о том, что Денис с тобой разведется, я перестану тебя уважать.
Вика вздохнула:
– Твои мысли созвучны моим. Во всяком случае, мне хотелось бы думать, что болезнь просто совпадение.
– Вот и думай, – приказала Лиля. – А остальное гони от себя. Все будет хорошо, вот увидишь. Впрочем, что я тебя убеждаю? Я всего лишь скромный программист, ни черта не соображающий в медицине, а ты дипломированный врач.
– Надеюсь, что мы с Денисом и Тамарой не ошибаемся, – слова подруги немного приободрили женщину. – Ладно, пойдем на кухню. Подозреваю, что ты пришла не с пустыми руками. Из твоего пакета за версту несет круассанами.
– Я знаю, что для снятия стресса ты кушаешь сладкое, – Лиля хихикнула и заговорчески подимигнула. – И в пакете у меня действительно круассаны. Пойдем, заваришь мне мой любимый, с бергамотом. И не тяни с операцией. Чем скорее отделаешься от этого, тем раньше вернешься к нормальной жизни…
Глава 6. Русское царство, 1524 г
Соломония последнее время не находила себе места. Волнения сказывались на ее внешности: румяные щеки побледнели и впали, в волосах появилась седина, лучиками разбежались возле глаз «гусиные лапки».
Евдокия Ивановна с болью смотрела на племянницу.
– Чахнешь ты, Соломонюшка, доходишь. Так и до смерти недалеко.
Молодая княгиня кивала и роняла слезы:
– Бросит он меня, тетушка. Не имею я права быть бесплодной. Тут дело уже не личное, а государственное. Василий считает, что один хозяин должен быть у земли русской.
Тетушка вздохнула:
– Слезами горю не поможешь. Знаешь, Соломонюшка, слышала я об одной колдунье, говорят, от бесплодия лечит. Что, если нам к ней обратиться?
Княгиня еще больше побледнела:
– С ума ты сошла, тетушка. Знаешь, что Василий сделает, когда узнает? Казнят меня за колдовство.
Евдокия Ивановна взмахнула длинными рукавами нарядного опашня, расшитого золотыми и серебряными нитями.
– А как он узнает, милая? Я сама к этой Стефаниде – так ее кличут – сбегаю, предупрежу, что не простые люди к ней обращаются, ежели кому расскажет, может жизни лишиться. Думаю, ей не будет трудно язык за зубами держать.
Соломония задумалась, заиграли ямочки на щеках.
– Ну, не знаю, тетушка, не по-человечески как-то.
Тетка стукнула клюкой:
– А по-человечески, если он тебя со двора погонит? Власть у него большая, неизвестно, что с тобой сделают. Подумай, лебедушка моя.
Молодая