Миссис Бретт запротестовала, но мисс Джей не желала возвращаться к этому разговору. Ухватив подругу за руку, она сказала:
– Я слышала об одной квартире, которая может вам подойти.
– Да вы что! – восторженно воскликнула миссис Бретт. Проблемы Гая тут же оказались позабыты.
– На Ликавитосе[14]. Сейчас там живут две американки. Они уезжают на ближайшем судне. Обстановку всю оставят. Им нужен кто-то надежный, кто приглядит за их вещами. Много денег они не просят.
– Это меня полностью устраивает.
Пока дамы говорили о квартире, Алан взглянул на часы, а Гарриет посмотрела на Гая и приподняла брови. Все трое встали. Мисс Джей была рада, что они уходят, а миссис Бретт едва ли обратила внимание на их исчезновение.
Остановившись на лестничной клетке, Алан посмотрел на Принглов так, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Гай решил узнать, не оставляли ли для него сообщений. Они вместе спустились по лестнице, и их бурно приветствовал черный ретривер, привязанный к перилам.
Алан всё же решился нарушить молчание:
– Это Диоклетиан.
Он отвязал поводок, после чего надел темные очки, готовясь к выходу в сумерки, и застыл на месте. Лицо его было наполовину закрыто темными стеклами, и он по-прежнему никак не мог произнести того, что хотел.
«Какой загадочный человек», – подумала Гарриет, наблюдая за ним.
Сообщений для Гая не обнаружилось, и Принглы стали прощаться. Наконец Алан заговорил:
– Вы знаете, где находится Академия? Раньше это была Американская академия по изучению античности, но с началом войны все американцы уехали домой. Теперь это просто пансион для одиноких постояльцев вроде меня. Может быть, вы бы как-нибудь заглянули туда на чашку чаю?
– С удовольствием, – сказал Гай.
– Как насчет четверга? Это рабочий день, но я не очень занят. Мне не надо будет возвращаться в контору до шести вечера.
– А чем вы занимаетесь? – спросила Гарриет.
– Офицер в информационном бюро.
– Начальник Якимова?
– Именно так.
Алан криво улыбнулся и, поскольку с приглашениями было покончено, позволил собаке утянуть себя прочь.
4
Обычно Гарриет просыпалась от звона трамваев, но в четверг ее разбудил похоронный плач, который то взмывал ввысь, то снова падал. Проснулся даже Гай и, приподняв голову, спросил:
– Господи, что это?
Гарриет уже вспомнила, что это за звуки. Ей доводилось слышать их в кинохронике. Это была сирена противовоздушной обороны.
Она набросила халат и подошла к окну. Магазины уже начали открываться, и лавочники высыпали на улицу. Мужчины и женщины, шедшие на работу, остановились. Все разговаривали и тревожно жестикулировали. По лестницам гостиницы сновали люди. Гарриет хотела узнать, что происходит, но не успела ничего спросить. Сирена, всхлипнув, оборвалась, и с площади побежали полицейские. Они кричали и размахивали револьверами, словно ожидали