– Это правда, он не знал.
– А Грейси был недостаточно квалифицирован?
– Напротив, чрезмерно. В этом-то вся беда. Ему не хотелось работать под руководством Перси. Он не желал играть вторую скрипку – он хотел быть директором. Он отправился к Куксону, стал умасливать его и говорить: мол, сами видите, Перси Бретт не в состоянии управлять школой. А Куксон, скажу я вам, больше всего на свете любит интриги. Эти двое разработали план и стали говорить всем, что Перси слишком стар и не подходит для этой работы. И Грейси подговорил Куксона написать в Лондон…
– Вы уверены, что так и было? – мягко запротестовал Алан.
– Естественно. – Миссис Бретт смерила его гневным взглядом. – У меня есть свои осведомители. После этого Лондон отправил сюда инспектора, чтобы проверить состояние дел в школе. Только подумайте! Какой-то инспектор совал свой нос в дела Перси… И что бы вы думали, случилось дальше?
Этот трагический вопрос прозвучал визгливо. Гарриет встретилась взглядом с Аланом и по его сочувственному виду поняла, что за агрессией миссис Бретт крылось несчастье. Алан мрачно опустил голову.
Поначалу Гарриет рассчитывала узнать что-нибудь полезное о Грейси, но сейчас ей стало казаться, что они слушают какие-то безумные фантазии. Однако Гай, очевидно, так не считал. Лицо его порозовело от сочувствия, и он напряженно ожидал продолжения.
– Перси заболел, – сказала миссис Бретт. – Он заболел именно тогда, когда приехал инспектор. Вообразите, каково было мне: повсюду шныряет инспектор, Грейси и Куксон твердят ему что им вздумается, а мой бедный Перси слишком болен, чтобы защитить себя. «Девочка моя, – сказал он мне: он всегда меня так называл, – я и не думал, мол, что они так со мной поступят». Он работал как троянец! Я звала его вечным двигателем. Он преобразил школу. Грейси просто подхватил работающий механизм и испортил его. А бедный Перси! Он болел много недель – девять, десять недель… у него был тиф.
Чувства переполняли миссис Бретт, и ее голос начал слабеть.
– И они от него избавились. Да, избавились! Послали отчет, затем пришла телеграмма: Грейси должен был занять его пост, а Перси посылали в Бейрут на временную должность. Но он так и не узнал этого. Он умер. Умер!
Она посмотрела на Гая и хрипло добавила:
– Я виню в этом себя.
Она сжала широкую ладонь в кулак и прижала костяшки к губам, не отрывая взгляда от Гая, словно только он понимал, о чем речь. Несколько мгновений спустя она уронила руки на колени.
– Он же не хотел сюда ехать. Я его заставила. Я всё устроила… да, я. Написала сюда, предложила кандидатуру Перси. Поэтому ему и предложили эту должность. Понимаете, прежде мы жили в Которе[13]. Я так устала от этого города. Узкие улочки, этот жуткий залив. Я чувствовала себя взаперти. Мне хотелось в большой город. Да, я это устроила. Я во всём виновата. Я привезла его сюда, и он заболел тифом.
Гай положил свою руку на ее и сказал:
– Он мог заболеть тифом где угодно – даже в