Сначала Аня открыла письмо от Кожухова. И прежде прочитала его быстро-быстро. Она пропускала слова и строчки, стараясь понять смысл. Поняв его, успокоилась и принялась читать второй раз, теперь неторопливо, останавливаясь на каждой фразе.
Письмо было в духе Кожухова: сухое и короткое. Смысл его сводился к следующему: Евгений Евгеньевич едет в Самару и будет на месте уже через две, максимум три, недели. Едет он по двум причинам. Во-первых, он узнал, что Аня выдала кредит на десять тысяч рублей какому-то прохвосту и Евгений Евгеньевич намерен разобраться с этим. Во-вторых, новый роман Анны требует, чтобы его отредактировали и будет лучше, если они сделают это вместе.
Сначала Аня разозлилась.
«Мои деньги! Я сама знаю, кому давать в долг, а кому – нет!»
Однако подумав еще немножко, Аня решила, что все-таки это хороший знак. Она чувствовала, что история с Марком еще только начинается и наверняка он захочет занять у нее еще и еще. И тут помощь Кожухова ей пригодится.
Аня отложила письмо Кожухова и теперь принялась за саквояж. В нем было несколько писем, адресованных Демиду Мартынову. Среди них – письма от Степана Аладьева.
– Определенно, сегодня у меня удачный день, – сказала Аня вслух.
Она разложила письма от Аладьева на столе. Их было восемь.
Кроме писем в саквояже лежали черновики Мартынова. Часть из них – письма, часть – формулы и рецепты. Аня разделила их на две стопки и тоже оставила на столе. Сама же отправилась в столовую, было время обеда.
В столовой она нашла Наталью Аладьеву и Николаса Бланка. Они сидела на маленьком кожаном диванчике и разговаривали в полголоса. Когда вошла Аня, они на секунду замолчали, но тут же снова принялись что-то обсуждать, только теперь уже шепотом.
Аня прошлась по комнате. Выглянула в окно. Подошла к фортепиано, которое переехало сюда из гостиной, подняла и опустила его крышку. Поправила кончиком туфли задравшийся угол ковра и снова взглянула на тетку.
Та почувствовала ее взгляд и повернулась.
– Ну? Что ты ходишь? Иди сюда.
Аня подошла.
– У вас какие-то секреты? – спросила она.
– Секреты-секреты, – пробурчала Аладьева. – У нас, знаешь ли, теперь один секрет – долги Марка. Слышала? Он решил закрыть кондитерскую.
– Может, оно и хорошо? – спросила Аня.
– Но ему нечем расплатиться с кредиторами! – возмутилась Аладьева.
– Тетушка, пусть он уже сам думает, как ему быть.
– Милая моя, добрая Анечка, нечем ему думать. Ах, дурак! Весь в отца! И кончит также, – сказала Аладьева и махнула рукой, давая понять, что вести об этом разговор теперь уже нет никакого смысла.
Однако Аня, которая совсем ничего не знала об отце Марка, кроме слухов и сплетен, спросила:
– А что с его отцом? Наталья Николаевна, расскажи!
– Он аферист и бездельник! Что тут рассказывать.
На словах «аферист и бездельник» в комнату вошла Ксения Павловна. Она тотчас приняла эти слова на счет Марка и от того сделалась еще печальнее,