– Конечно, – сказал он, – для подтверждения моей гипотезы нужно, чтобы Леонард Дайкс или один из его знакомых написал художественное произведение, достаточно масштабное, чтобы называться романом… Лучше, чтобы автором оказался Дайкс, поскольку убили именно его. Полиция, конечно, расспрашивала вас на этот счет, и вы в один голос твердили, что не слышали о литературной деятельности Дайкса, но я предпочитаю получать сведения из первых рук. Мистер Корриган, знали ли вы или слышали от кого-либо о том, что Дайкс написал, писал или намеревался написать художественное произведение?
– Нет.
– Мистер Фелпс?
Вновь пять «нет».
Вульф кивнул:
– Теперь вы понимаете, почему я, даже если мы проведем вместе с вами целую неделю, все равно буду вынужден обратиться к вашему персоналу? Здесь уж мистеру Гудвину и карты в руки. И я не стал бы на вашем месте отговаривать этих молодых женщин от встречи с мистером Гудвином. Если они ослушаются и вы их уволите, то они лишь с большей готовностью откликнутся на его предложения. Если же вы конкретно предупредите их о том, что они должны умалчивать о литературных увлечениях или амбициях Дайкса, о которых знают или слышали, то рано или поздно это дойдет до ушей мистера Гудвина, и я спрошу вас, почему вы пытались скрыть от меня эти факты. Если же кто-то из женщин располагает подобными сведениями, быть может, случайно услышав оброненную кем-то фразу, то мы об этом узнаем.
Никто из них и ухом не повел.
– Мы не школьники, Вульф, – со скучающей улыбкой заговорил Луис Кастин. – Что касается меня, я готов предоставить вам любые сведения, которыми располагаю и которые могут иметь отношение к вашему делу. Хотя мне кажется, что я ничего такого не знаю. Но я пришел сюда – как и все остальные, – чтобы вы сами в этом убедились.
– Тогда ответьте мне на вопрос, мистер Кастин, – безмятежно произнес Вульф. – Как я понял, лишение мистера О’Мэлли практики подорвало репутацию вашей конторы, но лично вы от этого выиграли, став компаньоном и представителем конторы в суде вместо О’Мэлли. Правильно?
Глаза Кастина утратили сонное выражение. Они засверкали.
– Я категорически отрицаю, что это имеет отношение к вашему делу.
– Мы должны обсудить мое предположение. Вы, конечно, вправе не отвечать мне, но тогда зачем вы здесь?
– Ответьте ему, Луис, – сказал О’Мэлли с язвительной усмешкой. – Скажите «да», и дело с концом.
Они уставились друг на друга. Сомневаюсь, чтобы любой из них когда-нибудь мерил столь ненавидящим взглядом обвинителя на судебном процессе.
– Да, – наконец сказал Кастин, глядя на Вульфа отнюдь не сонными взглядом.
– И естественно, ваша доля в прибылях конторы возросла?
– Да.
– Существенно?
– Да.
Вульф переместил взгляд налево:
– Вы ведь тоже выиграли, мистер Корриган? Вы сделались старшим компаньоном, и ваша доля тоже увеличилась?
Нижняя челюсть Корригана еще больше выдалась вперед.
– Я