Когда мы едем через портал, меня окутывает белый свет. Ощущение сродни постепенному погружению в сон – перенос души из одной сферы в другую. И через мгновение мы уже внутри замка. Портал со вздохом закрывается позади нас. Мы поспешно расседлываем лошадей в тихой конюшне, где полно людей. Другие полки возвращаются в это же время, но никто не разговаривает. Глубокая усталость мешает нам общаться. Да и о чем бы мы стали болтать в любом случае? В конюшне наши потери слишком очевидны для нас, чтобы думать о чем-нибудь еще. Длинное невысокое здание, где живут лошади, заполнено едва наполовину. В некоторых стойлах – лошади, чьи всадники исчезли, то ли из-за проблем в Итхре, то ли потому, что решили: сражаться дальше слишком рискованно. Два стойла между Лэм и конем Наташи, Домино, тоже пусты. Они служили домом для лошадок моих друзей, Сайчи и Фебы. Смерть Фебы теперь кажется такой далекой, что рана должна уже превратиться в бледный шрам, но это не так, она до сих пор горит. Каждый день я заставляю себя вспоминать ее последние мгновения. То, как ее взгляд устремился ко мне, когда острые, как ножи, когти монстра впились в ее грудь. Я прячу боль той секунды в своем сердце, постоянно проверяя, там ли она еще, – потому что, если она там, я остаюсь человеком. Я еще способна чувствовать. Я остаюсь собой.
Смерть Сайчи – нечто совсем другое. Она так тесно связана со смертью ее брата Рамеша, так переплетена с ней, что я уже не могу понять, где кончается чувство вины и где начинается горе. Я предала их обоих. Я обещала Сайчи, что мы вместе отомстим за гибель ее брата. Я нарисовала ей героическую картину нашей борьбы против Себастьяна Мидраута. Я привела Сайчи в свой полк, думая, что смогу ее защитить, – но лишь подвергла еще большей опасности. Именно она поняла, что я в любом случае не сумею ее спасти. Это никогда не было в моих силах.
Я часто ходила на могилу Рамеша в Итхре – она стала для меня убежищем, где я могла довериться старому другу, пусть даже он не мог ответить. Теперь мои визиты редки. Видеть его могилу рядом с могилой Сайчи – слишком большой упрек, я почти чувствую укоряющий взгляд Рамеша из гроба: Почему ты не спасла ее? Почему ты ее не остановила? Почему ты не смогла подхватить ее до того, как она упала?
– Хватит размышлять, – говорит Олли, выглядывая через дверь конюшни. Кровь сочится у него из ноздри после применения Иммрала. – Идем, нам еще нужно отчитаться за патруль, и нас ждет собрание в замке.
– Я не размышляю, – вру я. – А у тебя кровь в носу. Может, ты хочешь с этим разобраться?
Олли ругается, вытирает нос, а я медленно прохожу мимо него и возвращаюсь в замок.
Тинтагель умиротворяет немногим больше, чем все остальное в Аннуне. Созданный на фундаменте кафедрального собора