– Хорошо, отец, тогда ответь мне на один единственный вопрос. Почему мы проиграли войну? Почему? Чем больше я думаю над этим вопросом, тем больше склоняюсь к мысли, что если о любой политике судят по ее результатам, то военная политика Гитлера была в корне неправильной. К этой мысли я пришел не сейчас, когда русские уже на пути к Берлину, а тогда… в 1943 году под Сталинградом. Именно эта мысль, а не страх перед близившимся концом, не голод и не сильный мороз, были причиной того, что бесконечно долгие часы в «котле» превратились для меня в адскую муку. Я никогда тебе не рассказывал, как же мне удалось вырваться из окружения.
– Генрих, уже поздно, – прервал сына старый барон. – Давай лучше поговорим об этом завтра. Ты слишком возбужден, чтобы говорить сегодня на эту тему.
– Чего ты боишься, отец? Я не настолько пьян, чтобы не отвечать за свои слова, – Генрих встал и, чуть покачиваясь из стороны в сторону, прошелся по комнате.
Затем подошел к окну, наклонив голову, коснулся лбом холодной поверхности стекла. Несколько минут он стоял молча, вглядываясь в темноту ночи.
– Я приехал в генеральный штаб рано утром, – Генрих медленно повернулся и, посмотрев на отца, тяжело вздохнул. – В штабе царила полная неразбериха и паника. Повсюду валялись груды служебных бумаг, папки с грифом «совершенно секретно» и даже винтовки. Я не без труда попал в приемную фельдмаршала Паулюса. Адъютант фельдмаршала, полковник Адам, пытался связаться с 13-м армейским корпусом, но все было напрасно, связь была прервана. Я подошел к столу и стал ждать, пока освободится полковник. Вдруг мое внимание привлек документ, который лежал на столе. Отец, как ты думаешь, что это был за документ?
Старый барон быстро посмотрел на сына и пожал плечами.
– Это был приказ, подписанный фюрером, – через минуту произнес Генрих. – Я не удержался и прочитал его. Фюрер, обращаясь к своим офицерам и солдатам 6-й армии, милостиво предлагал им путь к спасению. Для этого необходимо было сделать самую малость – прорваться на юго-запад в район Котельниково, где днем и ночью самолеты нашей авиации должны были подбирать замеченные группировки наших войск и транспортировать их в тыл. Приказ был от 20 января 1943 года… Поздно… слишком поздно… Почти двести тысяч офицеров и солдат нашли свою смерть в бескрайней заснеженной степи под Сталинградом. Но даже те, которые не погибли, а продолжали воевать, выполняя свой воинский долг перед фюрером и своей родиной, не смогли воспользоваться последней возможностью вырваться из окружения, так как наш генеральный штаб не счел нужным довести этот приказ до сведения воюющей армии. Отец, нас предали… Предали дважды, – произнес Генрих, задыхаясь, с перекошенным от злости лицом.
– Генрих, Генрих… – решительно воскликнул старый барон и, пытаясь успокоить сына, взял его за руку, но тот резко выдернул её и поспешно отошел в сторону.
– А дальше, отец, было еще интереснее, – не обращая внимания на слова отца, усмехнувшись, продолжил Генрих.
– Я прекрасно понимаю, Генрих,